Камень, подчиняясь его воле, отскочил от стены и метнулся в сторону конюшни, где ныне пребывали животные почтенной королевы Данов Вторых. Сердце Карея колотилось в груди, когда он мчался к крытой повозке, а его верный спутник Синор, пытаясь не отставать, ощущал разочарование, которое добавляло остроту игре.

Внимательные глаза Карея следили за камнем, который, словно бунтарь, подпрыгивал и скользил под повозкой. Вдруг он исчез под днищем, и там, в тени, Карей обнаружил спящего воина, в доспехах, незнакомых в этом мире. "Синор, быстрее!" Карей кричал, готовый к действию, и Синор не медлил. Их взгляды пересеклись, и Синор почувствовал снисходительность своего друга.

Однако к выходу из-за конюшни незаметно, словно призрак, подкрался Рутар, опытный страж имперства. "Мальчики, отойдите от этой повозки, тут опасности полно", предупредил он, его голос был низким и глубоким. Карей, никогда не упускавший шанса узнать больше, приблизился к Рутару и задал вопрос, который тревожил его с тех пор, как он увидел эти загадочные доспехи. "Чей это воин, мастер Рутар?" Рутар усмехнулся, поднимая брови, и стал осматривать спящего воина. "Просто случайный придурок, пытавшийся напасть на колонну", прокомментировал Рутар с пренебрежением, но в его глазах мелькнул след лжи. Карей настоял на продолжении разговора, "Но откуда он взялся?"

"Не знаю, – с усталым вздохом признался Рутар, – он напал на нас по дороге сюда. Наверное, южанин!" Его слова повисли в воздухе, окутанные неопределенностью, оставив молодому наследнику больше вопросов, чем ответов, поскольку тайны этого дня раскрывались перед ними, как страницы древнего фолианта, ожидающие своей расшифровки.

Мальчики продолжаkb бегать и играть. Рутар наблюдал за ними издалека.

Юношеская жизнерадостность Карея не знала границ, он продолжал резвиться в разросшихся садах родового поместья Данов, и его смех разносился по воздуху, как радостный звон серебряных колокольчиков.

Рядом с ним с безудержным энтузиазмом носился его верный Синор с взглядом, темной, как безлунная ночь. Их игривые выходки создавали яркую сцену среди пышной зелени, являя собой сущность юношеской невинности.

Рутар наблюдал за их зажигательной игрой со сложной смесью эмоций. Волнение струилось по его жилам подобно огненному току, порожденное как искренним восторгом от счастья мальчика, так и опасениями перед опасностями, таящимися за стенами империи Дана. Когда солнце висело высоко в лазурном небе и его золотые лучи окутывали все вокруг теплыми объятиями, одинокая птица с длинными малиновыми крыльями грациозно парила над головой Мальчика. Каждый взмах крыльев отдавался силой тысячи ветров, устремляя птицу все выше и выше в небеса, прежде чем она начала дерзкий спуск к замку.

С точностью, отточенной в бесчисленных полетах, он грациозно проскользнул через арочный проем и опустился в освященном тронном зале. В роскошном зале проходило торжественное собрание самых уважаемых членов семьи Дан.

Высокопоставленные члены, облаченные в лучшие имперские наряды, заняли отведенные им места на изысканном плетеном полу. Во главе зала на величественном троне восседал патриарх рода Данов – символ незыблемого наследия династии.

Тивад, видный представитель рода Данов, поднял свой кубок, полированная поверхность которого отражала мерцающий свет свечи.

"За Геру, – провозгласил он голосом, в котором чувствовалась тяжесть веков, – да будет имя его прославлено во веки веков". Хор голосов, богатых и звучных, разнесся по залу, когда каждый из собравшихся повторил слова Тивада, и их кубки в форме медведей опустели в унисон.

Гидеон, молчаливый наблюдатель за церемонией, поднес свой кубок к губам, не сводя глаз с Тивада. Его царственный лик был невозмутим: "Сегодня, по случаю прибытия моего брата, я объявляю праздник открытым". Едва уловимая пульсация предвкушения пробежала по собравшимся мужчинам, их глаза метались между собой, как свернувшиеся змеи, предчувствуя грядущее наслождение.

"Посмотрим, кого на этот раз Гера удостоит привилегией принадлежать к императорской родословной", – размышлял Тивад, его слова были покрыты тайной. Гидеон, как всегда проницательный наблюдатель, поднял свой кубок в знак приветствия. "Пусть их жизнь будет такой же долгой, как и наша", – произнес он, и в его словах прозвучали невысказанные истины.

Собравшиеся вновь присоединились к гармоничному тосту, обещание долголетия и могущества витало в воздухе, как древнее заклинание. Тивад завершил ритуал последним глотком из своего кубка, и его взгляд остановился на Кроне, надежном доверенном лице, стоявшем на страже неподалеку.

Крона с изяществом, подобающим ее положению, подошла к Тиваду, склонив голову в знак глубокого уважения, ее присутствие было сродни присутствию теневого стража. В тронном зале семьи Данов разворачивалась интрига, где власть и наследие переплетались с тайнами, погребенными глубоко в истории. Крона медленно подошла к Тиваду и склонила голову. Он шептал: "Дочь, иди в зал Арха и прикажи всем уйти". Она кивала и уходила. Стальной взгляд Тивада на мгновение задерживался на уходящей Кроне – ее фигура медленно исчезала в темноте. Затем он повернулся к Гидеону, приглашая его следовать за собой.