Однако туристам безразлична жизнь полигона, они «фотаются» рядом со стартовой площадкой «Фау-2», толпятся около места испытаний «Тринити», первой атомной бомбы. А уж сколько этой дряни рвануло под землей… Пустыня вздрагивала много-много раз, и грунт проседал, выпуская облачка радона…

Директор ЦРУ поежился, рукой цепляясь за раму джипа. Водитель с лычками главного сержанта дисциплинированно вымолвил, не поворачивая головы:

— Подъезжаем, сэр.

Кургузый «Виллис» скатился на высохшее дно соляного озера, и помчал по гладкому «катку». Впереди пластал натруженные крылья С-5 «Гэлэкси», гигантский грузовой самолет, выкрашенный в унылый серо-синий цвет. Издали было видно, что носовая часть транспортника откинута кверху, а людишки-муравьишки тщатся запихнуть в грузовой отсек громадину инвертора времени.

Встречать высокого гостя выбежал сам Лит Боуэрс. Небритый, в изгвазданных джинсах и линялой, потной футболке, он никак не тянул на руководителя проекта.

— Сроки, Лит, сроки! — попенял ему Даунинг вместо приветствия. — Всё понимаю, но нельзя же вечно переносить дату испытаний!

— Да, сэр, — виновато развел руками Боуэрс. — Всё упирается в массу! Будь у нас «Сатурн-5», мы бы вывели нашу «игрушку» на орбиту! Вон, смотрите, — обернулся он к «Гэлэкси». — у нас получилось сто сорок тонн «усушить» до девяноста, но «шаттл» поднимет не больше двадцати пяти!

— И что? — нахмурился Даунинг. — Никак?

— Можно гарантировать, — осторожно заговорил Лит, — что «игрушка» выдаст два-три полновесных импульса с низкой орбиты. Если честно, — замялся он, — то два. Наверное…

— Понятно, — буркнул Джек. — Энергия?

— Да, сэр, — физик виновато развел руками. — Вернее будет сказать, острый дефицит энергии.

— Понятно… По данным разведки, русские хотят использовать портативный ядерный реактор… — глядя на огорченного Боуэрса, директор ЦРУ смягчился. — О’кей, Лит. Но в атмосфере-то ваша «игрушка» работает?

— О, да! — заново вдохновился конструктор. — Правда, пришлось повозиться — парни из «Локхида» оборудовали люк в днище грузового отсека…

— Босс! — тонко прокричал толстяк в бейсболке и огромных темных очках. — Запихали!

Жирное тело неприятно колыхалось на бегу, не умещаясь в широченные джинсы и безразмерную футболку, и Даунинг прикрыл ладонью скривившиеся губы.

— Сэр?.. — ждуще глянул Боуэрс.

— Показывайте вашу «игрушку», Лит…

«Гэлэкси» взлетел, и стал набирать высоту. Двигатели упруго рокотали, подтягивая самолет к синей стратосфере.

— Энергии хватает на десять импульсов, — громко заговорил Лит, шлепая «игрушку» по панели. — Целая очередь! Но тут места много, можно еще пару накопителей втиснуть, и выйдет сверхтяжелый истребитель!

— Тридцать две тысячи футов, — сообщил интерком жестяным голосом. — Выходим на цель.

Даунинг заинтересованно приник к мониторам.

— До мишени около ста миль, — сообщил Боуэрс, заметно нервничая. — Тахионный пучок практически не реагирует с плотными слоями, но активно теряет заряд… Сейчас… Вот!

Мишень — каркасный дом — заметно подрагивала на экране. Бледный пузырь энергосферы окутал здание, и оно не сгорело даже, а будто рассеялось в ярко-фиолетовых вспышках.

— Готово! Танк!

Невесть, где добытый «Т-34» полыхнул желто-белым накалом. Стальная броня вскипела, мгновенно испаряясь. Светившаяся малиновым цветом башня погрузилась, кренясь, в расплавленное нутро, а пушка изогнулась, как вареная макаронина.

— Сто двадцать миль! — похвастался Лит. — На пределе!

— Неплохо… — затянул Джек, довольно кивая. — Очень даже неплохо…

— Да, сэр… — молвил Боуэрс, и разом поскучнел. — Будь Джеральд жив… Он знал множество нюансов, до которых я так и не смог… м-м… допереть. И всё бы у нас вышло замечательно… Просто замечательно…

«Переживает, — криво усмехнулся директор ЦРУ. — Чует Иудин грех…»

— По данным разведки, — прищурился он, — мистер Фейнберг жив и здоров.

Лит страшно побледнел, до синевы.

— Правда, сэр? — пролепетал он.

— Правда, — сухо признал Даунинг.

В следующую секунду он испытал неловкость — лицо Боуэрса осветилось счастливой детской улыбкой.

Четверг, 16 апреля. День

Оманский залив, борт судна обеспечения «Богатырь»

— Батискаф устроен очень просто, как дирижабль, — бодро рассказывал глубоководник с наголо обритой головой, которого все звали Эдиком. — Только в поплавке у него не гелий, а бензин, и гондола из толстой стали. Бензин легче воды, и не сжимается. Погружается батискаф под весом железной дроби в бункере, а всплывает, освободившись от балласта. Так уходил на глубину «Триест» или «Архимед», но это вчерашний день! — он гордо шлепнул по выпуклому боку «Поиска-6». — Сейчас для этого используется синтактная пена — маленькие полые сферы из прочного стекла в полимерном наполнителе. Мы это дело так и зовем — сферопластиком…