Ткань сползла слишком уж низко, открывая приятную грудь. Ирлавус одёрнул себя и заставил посмотреть на лицо. Дили и Шэйди изучили Пожирательницу более детально и пришли к выводу, что её физиология мало чем отличалась от обычных девушек. У неё была грудь и всё остальное, и это открытие заставило смотреть на пленницу под другим, более неожиданным для себя углом. Ирлавус заморожено смотрел в голубые глаза девушки. И здесь он попал в плен. Девушка мило улыбнулась, и мягкие губы блестели в свете висящего рядом факела.

«Да что же со мной такое», — раздражённо подумал Ирлавус, возвращаясь к пергаментам. Этот взгляд. Губы. Прекрасное тело. Уже долгое время единственными женщинами, которых он видел, были Шэйди и Дили, но при всей к ним нежной любви, они воспринимались как сёстры, младшая и старшая. Эта же пленница была совершенно другой…

— По…де…лись… — раздался хриплый голос.

Ирлавус сам не заметил, как рука потянулась к лежащему на тарелке кружочку теста, наполненному дешёвым мясом горных птиц. Чем больше времени шло от вторжения Пожирателей, тем более ценной становилась еда. Пожирательницу они не кормили, лишь в рамках эксперимента, но она смотрела на кусочек теста таким голодным взглядом, что сердце не выдержало.

— Ладно, ладно… — ответил Ирлавус, беря пальцами откусанный кружочек. — Только придётся есть такой. Целого нет. Устраивает?

Пожирательница молча хлопала глазками, а после медленно кивнула. Ирлавус сглотнул. В этот раз её взгляд был сосредоточен на нём и только на нём.

— Ладно…Только Бару не говори, он меня убьёт, — Ирлавус осторожно шагнул к клетке. Пожирательница вряд ли ему навредит. В шее до сих пор находилась игла. Тот же эксперимент показал, что игла не мешает приёму пищи, а значит, покормить её он сможет. Но…

«У неё же руки связаны», — запоздало понял Ирлавус. Пожирательницу, казалось, это нисколько не смутило. Она как можно ближе поднесла лицо к железным прутьям и широко открыла рот. В красивых голубых глазах мелькнули озорные искринки.

— Только без глупостей, поняла? — предупредил Ирлавус, чувствуя, как учащённо забилось сердце. Девушка кивнула, ещё шире раскрыв рот. Даже зубы у неё были совершенными — белоснежные, ровные, без единого изъяна. И даже без клыков, как у остальных Пожирательниц. Идеальное создание. Правая рука задрожала. Стараясь унять эту дрожь, Ирлавус сглотнул и сперва коснулся кусочком теста губ девушки, а после вложил оставшийся кусочек ей в рот. Проглотывая кусочек, Пожирательница сомкнула губы на пальце и слегка качнула головой. От такого движения сердце издало бешенный стук и замерло.

— Вкусно? — выдавил Ирлавус. В горле пересохло, словно десяток волшебников одновременно использовали огненный шторм.

Пожирательница мягко улыбнулась и кивнула.

— Да…спасибо…— прошептала она.

Ирлавус растерянно стоял возле прутьев, не в силах отвести глаз от прекрасной пленницы.

* * *

— Ай…опять факела потухли…

Шэйди болезненно морщилась, потирая лоб. Длинная лестница, ведущая в «обитель мудрости» Ирлавуса, которая восемь дней назад стала ещё и комнатой, в которой они держали пленницу, вновь поймала её на подлость — высокую ступеньку, расположенную примерно в середине подъёма. Вроде бы помнишь про неё, но когда поднимаешься в кромешной тьме, то ноги то и дело зацепляются за эту гадость. Природная ловкость помогла не расшибиться и даже удержать тарелку с двумя кусками хлеба и одним куском свинины, лакомство, которое досталось им по счастливому стечению обстоятельств.

— Ну тише, тише. Не плачь, — прошептала Шэйди левой руке, на которую пришлось опереться во время небольшого падения. Она заметно дрожала, и от пальчиков до плеча прокатывались болевые волны. Даже самая лёгкая нагрузка для неё тяжела.

Проблемы с левой рукой начались в детстве. Соседский мальчишка, стащив у отца-волшебника образец для экспериментов, не придумал ничего лучше, как атаковать неизвестной палочкой нелюдимую девочку, над которой смеялась вся деревня. Девочку удалось защитить, но вот магический луч, словно сотканный из множества огненных частичек, угодил в левую руку. Она так не зажила. Постоянно дрожала, пальцы либо сжимались в сильный кулак, либо, напротив, сжиматься отказывались. А спустя неделю пробудилась Искра. Искра разбойницы, основные навыки которого требовали использование двух кинжалов в двух руках.

Шэйди поднялась на ноги и замерла, погружаясь в далёкие воспоминания. Три года она игнорировала свет пробудившейся силы и не могла поверить в то, что у неё получится её обуздать. Левая рука не могла управиться с кинжалом. Даже привязка к руке не решила проблему — атаковать им было невозможно. Всё изменил дядя, вернувшийся с далёких земель. Один из известнейших искателей приключений, он заставил поверить в свои силы и убедил хотя бы попытаться отыскать свой путь, тот, в котором она будет обращаться всего с одним кинжалом. Вера в свои силы помогла, пусть и сила разбойника с одними кинжалами в разы ниже обычного разбойника. С другой стороны, у неё было всё — маленький рост, юркость, ловкость. Несмотря на всё это, многие отказывались работать с разбойницей, которая могла задействовать лишь половину своего потенциала. Одиночество преследовало её до тех пор, пока судьба не свела с Кандием и остальными ребятами.

Они очень тепло приняли её, и после совместного заказа пригласили путешествовать вместе с собой. Прошло два года, полных веселья и слёз, радости и горечи, но до сих пор она благодарна Судьбе, что она свела её с такими замечательными людьми.

Выплыв из потока мыслей, Шэйди продолжила путь по лестнице. Все эти восемь дней Пожирательница разделяла с ними кров убежища, и все эти восемь дней на душе было неспокойно. В особенности тревожило поведение Ирлавуса, который в последние пару дней стал слишком уж рассеянным. Несмотря на то, что он ночи проводил в своей комнате, изучая Пожирательницу, в последние пару дней от него было очень мало наблюдений и записей. Своё письменное молчание Ирлавус крыл тем, что Пожирательница, имя которой они так и не дали, слишком уж похожа на обычную женщину, и главные выводы они сделали в первые дни. Если так пойдёт и дальше, то у них не останется выбора, кроме как убить её. Жить с таким чудищем под одной крышей очень опасно, даже если она их единственный шанс на очищение имени.