Мотор моей тачки ревёт, преодолевая нужное расстояние даже быстрее, чем я рассчитывал. Семь утра — ещё не час пик. Пока Стивен клацает по клавишам, я уже стою на последнем перекрёстке, нервно пританцовывая своим коленом. Ну же, друг, ну же.

— Есть. Миранда Агилар. Кардиологическое отделение, палата двести восемнадцать.

— Отблагодарю позже, до встречи, — отключаюсь, потирая брови.

Вот зачем она ехала сюда. Здесь её мать. Не могла подождать, дурёха?

Въезжаю на территорию больницы, паркуясь чуть ли не у входа, чтобы оказаться как можно скорее у цели. Вот только открыв дверь, каменею. По лестнице поднимается Мэддок и ещё трое из охраны Дона. Дело дрянь. Он всё-таки не поверил и решил разнюхать через мать Кассандры? Зря старается.

Как только они заходят в вестибюль, срываюсь с места в сторону отделения неотложной помощи, опустив козырёк бейсболки практически до носа. Как раз в этот момент на каталке ввозят мужчину в бессознательном состоянии. Встревоженные парамедики семенят к лифту, придерживая капельницу и оживлённо о чём-то переговариваясь. Пользуясь суетой и шумом в помещении, решаю воспользоваться своим актёрским талантом на полную катушку:

— Папа! Господи, как он? — Равняюсь с ними, хватая пострадавшего за кисть. — Я приехал сразу, как узнал. Можно мне с ним?

— Не положено. — Вспотевший паренёк нажимает кнопку лифта.

— А так? — Делаю вид, что по-приятельски похлопываю его по плечу, и просовываю купюру в нагрудный карман его костюма. Он растерянно оглядывается по сторонам, вопросительно смотрит на своего напарника, потом на меня и только открывает рот, чтобы отказать, добавляю к той зелёной бумажке ещё одну. Для закрепления эффекта.

— Вам нужно отметиться в журнале посещений, — кивает в сторону регистратуры, — но сначала переоденьтесь. Возьмите. — Достаёт из-под каталки мятый медицинский костюм и протягивает мне. — И скажите, что вам разрешил доктор Скарсгард.

— Обязательно. На какой этаж вы его везёте? — спрашиваю ради проформы.

— В неврологию. У вашего отца подозрение на инсульт.

В это время «мой папа» приоткрывает глаза и, глядя на меня, начинает шевелить губами, пытаясь что-то сказать.

— Тебе сейчас нельзя говорить, пап, ш-ш-ш, — осторожно погладив мужчину по плечу, подбадривающе улыбаюсь ему и, развернувшись на пятках, устремляюсь в сторону туалета, где с молниеносной скоростью натягиваю на себя предложенную одежду. В мусорной корзине замечаю медицинскую маску. Чертыхнувшись, достаю её оттуда и, перевернув внешней стороной внутрь, надеваю. Что поделать? Сам выбрал такую грязную работёнку во всех смыслах этого слова.

***

Кассандра

Не больница, а каземат какой-то! Меня напрочь отказались пропускать к маме без удостоверения личности, да ещё и не в часы посещений, а свою фальшивую идентификационную карту я не стала показывать, дабы не нажить себе ещё больше проблем, чем у меня уже есть. Поэтому я решила действовать старым-добрым способом: незаконным. Я уже вне закона, так что придётся на время задвинуть подальше свою совесть и порядочность. Самое главное сейчас — предупредить маму о том, что я жива и со мной всё в порядке. Очень надеюсь, что она не смотрит выпуски местных новостей.

Подкараулив за кофейным автоматом молоденькую медсестру, уговариваю её за оставшиеся семьдесят долларов продать мне свою спецодежду. Благодаря раннему утру в больнице почти никого нет, поэтому она отводит меня в процедурный кабинет, где я в спешке надеваю её светло-голубую форму прямо поверх футболки и джинсов. Без денег ты никто, а с деньгами — никто в медицинском костюме.

Я ни разу не навещала здесь маму, поэтому мне предстоит тот ещё квест. Изучив схему госпиталя, размещённую на стене, иду к лестнице для служебного персонала, чтобы не привлекать к себе ненужное внимание. Кардиологическое отделение находится на втором этаже, поэтому в его главном холле я оказываюсь уже через минуту. В нос ударяет больничный запах антисептиков и лекарств, который ассоциируется у меня не со стерильностью, а с болезнями и страданиями. Не хочу погружаться в подобные чувства. Поскорее бы проведать маму и убраться отсюда подальше.

Осталось найти нужную палату и деликатно обрисовать маме сложившуюся ситуацию, не доводя до инфаркта. А что мне делать потом? Возвращаться в Сан-Диего и ждать на автобусной станции Второе пришествие Христа? С какой стати мне сейчас верить Брайану, замешанному в каких-то тёмных делах?

Когда прохожу мимо двести пятнадцатой палаты, метрах в десяти от меня замечаю несколько подозрительных личностей в чёрном, беседующих с врачом. На фоне светлых стен они выделяются жирным угрожающим пятном. Неосознанно замедляю шаг, потому что в одном из них я совершенно точно узнаю того парня, который направлял на меня пистолет в автобусе. Не успеваю подумать о пути отступления, как меня резко хватают сзади за руку, вынуждая развернуться так, что я едва не утыкаюсь носом в широкую грудь.

— Молчи и спокойным шагом иди за мной, — этот низкий голос леденит мою душу, мгновенно запуская в организме механизмы, которыми я так и не научилась управлять.

Всё моё тело охватывает тревога. Я начинаю волноваться, и меня бросает в холодный пот. Брайан всё ещё держит мою ладонь в своей, а я так и не решаюсь посмотреть в его глаза. Он избавляет меня от этого сам, потому что довольно грубо начинает тянуть в сторону лестничной площадки. Но вместо того, чтобы спускаться вниз, он спешит наверх, перепрыгивая через ступеньку. Спустя три пролёта меня начинает одолевать сильная одышка, и я резко останавливаюсь, выдёргивая свою руку из цепкого захвата.