Не удержалась и оставила епископа, влилась в толпу танцующих.

________

Душа веселится и поёт, и не только от праздника.

Немного потанцевав в кругу девок, отправилась дальше. Сегодня ещё казармы надобно посетить.

Дружество с солдатами — вот оплот княжеской власти. Что бы там ни говорил епископ.

Скорое построение. Созвали всех, как и подобает. Похвалила тренирующихся, пожурила наказанных.

— Нуасон! — улыбаясь во весь рот, кликнула молодого отца.

Рыжий детина, чуть за тридцать, шагнул вперёд. Подошла ближе и вложила заготовленный кошель в сухую лапищу.

— Пусть растёт младенчик, отца да мать радует.

— Эх, княгинюшка! — залихватски прикрикнул, распираемый от радости Нуасон. — Можно?

Подала руку дружиннику, рассчитывая на куртуазность, а тот… подхватил меня за талию, да как закружил! Что я завизжала от испугу!

— Ээээй! Руки б вымыл сперва, — командир гарнизона отвесил угомонившемуся подзатыльник.

— Так а я чего… это ж княгинюшка, она ж своя! — молодой отец и не подумал устрашиться. — А заходи сегодня к нам? Вся семья будет. Родители Надин приехали. Широкий праздник! И подарочек свой сама отдашь?

— Я постараюсь, спасибо Нуасон. Но не обещаю, могу и не успеть. Дела княжеские… Так что подарочек-то возьми.

— А я и возьму! Спасибо, княгиня! — теперь дружинник поклонился уже уважительно, отбросил дурашливость.

Спасибо Мать-Земля! Мне только не хватало по детям ходить, душу себе рвать.

Немного пошутили с солдатами, поговорили с командиром, я уже взбиралась на коня, как меня окликнули.

— Княгиня, — не успев прыгнуть в седло, я сейчас смотрела на главного снизу вверх, щурясь на солнце, — чуть не забыл. Гости ваши, тот из них, что главный, просил тренироваться с нами, пока они тут.

Я глянула на Алирика, но ответа не нашла.

— А как просил? Небось, с норовом?

— Никак нет… — почесал бороду старший дружинник. — То и есть, что попросил. Сказал, что ближним его форму держать надобно, пока вдали от дома.

Я недолго подумала.

— Дозволяю. Только ты следи, чтобы в грязь лицом мы не дали, не позорь княжью дружину. Да и следи за гостями, может опыт какой переймём.

— Княгиня! Нашим воинам…

— Лучшие наши воины. И без тебя знаю, только знания не бывают лишними.

Казарма недалеко. Всё в замке, который о две башни. В одной княжеские палаты, в другой дружинники. Доехали до конюшен, оставив там лошадей. Звуки музыки и народного веселья долетают и сюда — хороший праздник мы сегодня дали людям. Даже птицы в небе будто подпевают музыкантам.

— Что слышно? Долго ещё пришлые тут околачиваться будут? — верный Алирик, как всегда супится, как заедем к дружине.

— Не знаю, не могу я у главного такой страны спросить, сам понимаешь. Мы для них — что пыль. Стряхнёт и не поморщится.

— Не нравится мне это. Что они тут хозяйничают.

— Да где ж они хозяйничают? Что по нашим местам ездят, так то понятно — у нас договора торговые. Какой купец не хочет видеть, что и откуда он покупает?

С ответом Алирик не нашёлся. Он итак не мастак на слова, что уж…

День пролетел в кабинете. Только кажется села, как уже опомнилась под светляком. Солнце давно зашло, когда крыса скользнула на стол. В делах тяжких, Тулуп весь день следил за парочкой. Пока те не распрощались. Крамолы не было, а поцелуи да объятия — дело привычное. Пришлый не принуждал ни к чему, не заставлял. Оба были рады такому общению.

“Ты всё равно, приглядывай за ними”.

Оставила Тулупчика отдыхать, а сама, посетила помывочную, сменила рубашку да платье, шагнула в теневой переход.

Король мыться изволил. Я не стала ждать и постучала в тяжёлую дверь.

— Полёвка, ты? Заходи, — я следила через дверь, как он даже глаз не открыл, только на несколько секунд углы губ растянулись и вернулись на место.

Открыла дверь, вошла.

— Чего так долго сегодня?

— Вы не звали.

— А ты всё равно пришла, — на это мне ответить нечего, — какая ты: ходишь, где захочешь, да когда захочешь… чем не Полёвка?

А я стою и любуюсь. Крепкой грудью, что лежит над водой… сильными руками, обхватившими борты лохани больше чем вполовину… спокойным лицом, которое до коликов в пальцах хочется потрогать…

— Помой меня.

— Что?

— Помой меня, Полёвка.

Послушалась. Подошла ближе, натёрла мочалку, и провела ей осторожно по руке, от пальцев к шее. Мужчина откинул голову, давая больше тела. Несмело, крепко боязно не так что-то сделать, обошла и провела по второй руке, помыла шею сзади, скользнула на грудь. Стоя на коленях у лохани с королём, бросила взгляд в лицо Файлирса, встретилась с ястребиными глазами, только сейчас поняла, что от усердия прикусила губу и почти не дышу.