— Чего-то случилось? — спросила я.

— Хрен его знает. Видимо, с отцом цапанулась, — сказал Тим. — Не задерживайся.

И чего приходил? Мог бы и по телефону сказать. Я смотрела ему вслед, чувствуя, как сердце сжимается. Что-то в нем было такое, что у меня вызывало жалость. Риту мне было не жаль. Она должна была получить урок, а вот Тим…

Поймав себя на этой мысли, я задумалась. А какие чувства я испытываю к Тиму? Любовь? Нет. Иногда мне казалось, что я его люблю, но ведь на деле мне нравилось ощущать себя любимой. Знать, что я кому-то небезразлична. Из-за этого я и сошлась с Тимом. Из-за этого я хотела выйти за него замуж. Брак на жалости — это непрочный фундамент. Я это понимала. Когда Тим был рядом, то я об этом забывала. Но стоило нам разойтись на какое-то время, как здравый смысл возвращался. Эх, сомнения! Как же с ними было сложно жить!

Я набрала номер Риты. Все же с ней надо было поговорить. Может быть, сейчас наступило то время, когда можно было хоть как-то что-то изменить. Все же Новый год с солеными огурцами — это довольно сильно и должно было повлиять на Риту.

Она ответила спустя несколько минут и только со второго моего звонка. Голос у нее был вялым, уставшим.

— Привет, доча. Как себя чувствуешь?

— Средней степени паршивости. Надо к экзаменам готовиться, а я ничего не соображаю. Мутит и тошнит. И это на любой запах! Из дома не выйти. В подъезд выхожу и понимаю, что столько отвратительных запахов. Но ладно подъезд. Меня от мандаринов мутит! — сразу с потоком жалоб, накинулась Рита. — Только и могу есть, что черный хлеб и соленые огурцы.

Тогда стало понятно, почему у них был такой бедный праздничный стол. Я невольно улыбнулась.

— Ребенка сложно выносить. Еще сложнее его воспитать, — осторожно сказала я.

— Мам, через сколько все это прекратиться? — спросила она, клюнув на мои слова. Значит, будет диалог. — Я хочу спросить, когда пройдет тошнота и дурость?

— Могут через три месяца, а может и через девять. Тут все индивидуально. Меня с тобой поласкало в первом триместре и в последнем. А изжога была и отеки.

— Отвратительно, — сказала Рита.

— Нет. Вот когда соски трескались от кормления — это было намного хуже и больнее. Еще и на диете пришлось мучиться.

— Чтоб похудеть? — спросила Рита.

— Чтоб у тебя аллергии не было и колики не мучили. Но все это были мелочи. Мне больше всего не нравилась песочница, в которой приходилось с тобой играть. Бррр. Как вспомню, так вздрогну. Подружки на танцы идут, а я куличики с тобой леплю. Песок на руках, на одежде. Ты вся в нем уделывалась. Стирать в машинке было нельзя. Приходилось замачивать в тазике.

— Но тебе же нравилось строить песочные замки, — напомнила Рита.

— Это я себя хоть как-то пыталась заинтересовать. Если не можешь изменить ситуацию, то надо найти что-то в этой ситуации хорошее, — ответила я. — Сложнее всего было привыкнуть, что никакого отпуска и выходного не будет. А еще надо дома убраться, еду приготовить, стирать и думать, как заработать денег. Денег же с появлением ребенка будет не хватать.

— Но ты же не пошла на аборт. Решила родить.

— Потому что ты мне была нужна. Только благодаря тебе, я смогла выбраться со дна, куда сама упала. Если бы не ты, то я бы оказалась в тюрьме. Но у тебя нет такой необходимости, чтоб цепляться за ребенка, как за последнюю соломинку.

— Думаешь, что надо идти на аборт пока непоздно?

— Нет. Я хочу, чтоб ты все взвесила. Решила, хватит ли сил и возможностей на то, чтоб вырастить и воспитать ребенка. Чтоб поняла, что у тебя на руках не один ребенок, а двое.

— Ты про Игоря?

— Да. Про него.

— А сама встречаешься с малолеткой.

— Тим пусть и довольно молодой, но при этом пашет, как вол. Я не могу его назвать ребенком. Пусть он и капризный, требовательный, но он взрослая личность.

— А я, по-твоему, еще ребенок? Из-за того, что пока учусь?

— Вот именно, что пока. Ты сможешь дальше учиться? Не получится ли так, что вместо воспитания ребенка и сдачи сессий, тебе придется выйти на работу? — спросила я. — Игорь не из тех мужчин, из которых получаются хорошие отцы.

— Это будет его ребенок.

— А сейчас он что-то сделал для своего ребенка? Кроме того, что пришел ко мне с претензиями, что я свою дочь не кормлю.

— Он к тебе приходил? — как-то глухо спросила Рита.

— Приходил. Тебе деньги нужны на хлеб с огурцами?

— Нет. Сами справимся, — ответила Рита и бросила трубку. Похоже, она не знала, что Игорь решил проявить такую инициативу. Я хотела ей перезвонить, но не успела. Надо было собирать товар.

Я не хотела, чтоб Рита сейчас ставила крест на будущем. Но в открытую ей сказать об этом не могла. Мне оставалось лишь ее подтолкнуть к нужным мыслям. Время пока еще было. Она успевала принять любое решение. Только потом могло оказаться, что я буду с мужчиной, а она останется матерью — одиночкой.

После того как я сдала товар, то попыталась вызвать такси. Но свободны машин не было. Праздники. Пришлось идти на остановку, чтоб ждать автобуса, который ходил в это время довольно редко.