Но, может, царица еще жива. Аид встречал и таких. Может, тепло верхнего мира, лета еще способно ей помочь. В конце концов, кто-то же должен этим заняться, даже если все остальные считают, что все в порядке.

Правда, Владыка не может заниматься всеми проблемами, которые только появятся у него на пути.

Не может, наверно — но Аид только так обычно и делал, и не видел причин отказываться от привычного плана. Ну а чтобы иметь немного свободного времени, ему следовало завести парочку надежных соратников, на которых можно спихивать те дела, за которые по каким-то причинам не хочется браться самому.

Именно этим он и собирался заняться, пока Персефона выслушивает дурацкие ультиматумы Минты.

Перед дворцом Таната было холодно и мрачно, и внутри, наверно, тоже (если он не сделал перепланировку — что вряд ли). Убийцы на месте не было, и Аид расположился неподалеку от входа. Хтоний он не снимал.

Спустя час бесплодного ожидания Аид подумал, что с таким графиком Танат может сутками не появляться дома, и пошел к Гекате.

У Трехтелой тоже был дворец, куда более красивый и изысканный, чем логово Таната. Совсем небольшой, с аккуратными декоративными башенками, но именно дворец, а не дом. Невидимость не могла обмануть ее защитные заклинания, поэтому Аид не стал заходить — остался у приоткрытой двери.

Богиня никогда не посылала открывать служанок-теней — не хотела нервировать посетителей. Ее служанками и ближайшими помощницами были ее же бывшие жрицы, обладающие очень своеобразным чувством юмора и такими же манерами, так что не все посетители могли их выдержать.

Когда в дверном проеме появились три стройные женщины в длинных изысканных одеждах, с лицами, покрытыми вуалью, Аид снял хтоний и посмотрел в глаза центральной.

— Здравствуй и проходи, — сказала Геката. Ее красиво очерченные губы тронула странная улыбка.

На самом деле эта улыбка была не более странной, чем подавляющее большинство ее обычных улыбок. Аида насторожило другое — тела старой подруги почему-то выстроились боевым клином. Много веков назад это означало, что Геката нервничает, а сейчас?..

Это следовало выяснить немедленно.

Кивнув старой соратнице, Аид проскользнул во дворец и подумал, что художественный вкус Гекаты не изменился — глаз радовали кремовые стены, забранные слюдой окна и изящная мебель.

Колдунья немного задержалась, чтобы навести защитные чары, и Аид почти физически ощущал теплые паутинки силы, срывающиеся с ее рук.

Странной силы.

Божественной — а ведь Геката была древнее богов.

— Для чего ты вернулся? — прошипела Трехтелая, жестом предлагая царю присесть на низкое ложе. — Захотел снова прибрать к рукам власть? Забыл, как бросил нас, променяв на какую-то нимфу?

Аид глубоко вдохнул пахнущий сушеными травами воздух.

Восхитительное чувство, что он наконец-то вернулся домой, куда-то исчезло; вместо этого бывший царь ощутил прилив сил. Остро захотелось что-то делать, куда-то бежать. Вскочить на коня, схватить саблю, нестись вскачь, срубать головы врагов на ходу; а, может, вернуться к Османскому двору, где он провел немало времени в прошлом, и снова погрузиться в интриги.

Не хотелось только думать о давнем разговоре с Гекатой — о том, что они успели сказать друг другу перед тем, как он покинул Подземное царство с Левкой.

Но думать пришлось, и еще пришлось постараться, чтобы его улыбка не вышла ни слишком грустной, ни слишком… многообещающей.

Не стоило, ой, не стоило «Гекате» говорить о предательстве.

И, конечно, о нимфах.

— Знаешь, за что я тебя люблю? За то, что ты всегда готова продолжить спор, и неважно, сколько веков мы не виделись, — мягко улыбнулся экс-царь, наконец разобравшись с ворохом нахлынувших чувств. — Но у меня тоже отличная память, и я могу напомнить, кто кого предал на самом деле.

— Я не понимаю тебя.

— Я отдал Подземному миру все, — будничным тоном напомнил Аид. — Я отбил вас у Крона и у Эреба. Я даже выступил против собственных братьев, когда они захотели запечатать Подземный мир и устроить в нем большую помойку. Все свое время я посвящал вам. Я жил для вас, я дышал для вас, я годами не выходил на поверхность — и какой был результат? Вы все меня предали. Вы не смогли принять единственную женщину, которую я полюбил, и Подземный мир начал медленно убивать ее.

— Здесь ей было не место. Она была чужая, — возразила «Геката»… или та, кто скрывалась под ее личиной.

Нет, Аид, конечно, вполне допускал, что она тоже могла упасть, удариться головой и потерять память, но версия с фальшивой Трехтелой нравилась ему больше.

Потому, что они уже имели беседу о Левке — однажды.

И потому, что Геката была одной из немногих, кто не считал Левку чужой.

И кто до конца оставался с Аидом и поддерживал его даже тогда, когда он потерял бессмертие, и его душа обратилась в прах.