Шрифт:
Чтобы этого не было.
Чтобы не было ничего.
И так легко оказалось мобилизовать непонятно откуда взявшиеся силы, направить их на жалко съежившегося Психопомпа…
Только Аид оказался быстрее. Он швырнул Гермесу хтоний и крикнул:
— Вернешь!..
Психопомп сбросил оцепенение, поймал шлем и мгновенно исчез.
Но то, что царица успела направить, уже нашло новую цель — наглую, темноглазую, улыбающуюся. Нахально застывшую на линии огня.
Персефона не успела отвести удар, Аид не успел защититься.
Царица не знала, что он почувствовал; она лишь увидела зеленую молнию, сплетенную из жизни и смерти — и как распахнулись его глаза, когда молния прожгла ему бок, оставив истекающую чем-то зеленым дыру размером с кулак.
— Аид!..
Он улыбнулся, и Персефона с облегчением закрыла глаза — всего на миг! — а в следующую секунду силы оставили ее, и ужасно захотелось спать.
Подземный царь все еще стоял на ногах, закрывая рукой рану в боку. До него было каких-то три шага, но Персефона преодолевала их едва ли не целую вечность. Ноги были ватными, ее шатало не меньше, чем раненого царя, перед глазами полоскалась какая-то мутная пелена.
И с каждым ее шагом вокруг оставалось все меньше зеленого — трава, победившая схватку с гранитом, сама превращалась в прах.
— Прости, — пробормотала царица, облизав пересохшие губы.
Аид нашел в себе силы дернуть головой (до этого он отстраненно рассматривал раненый бок) и снова растянул губы в улыбке:
— Бывает.
До этого улыбка была нормальной: кривой, болезненной, но искренней. А теперь в ней проскользнуло что-то зловещее. Персефона долго разглядывала побелевшее лицо экс-царя, пока не сообразила, в чем дело.
У Аида позеленели зрачки.
В его глазах до сих пор боролись неистребимая бездна Тартара и ненасытный зеленый ад, поэтому Персефона не смогла придумать ничего лучше, чем, наплевав на усталость, прижаться к нему, заставить обхватить ее плечо и потащить его к выходу.
Подземный царь едва перебирал ногами и поминутно останавливался, чтобы выдернуть из раны пучки травы. В такие моменты он начинал грязно ругаться по-скифски, и Персефона нервно гладила его по голове, с ужасом отмечая, что русые волосы постепенно приобретают какой-то зеленоватый оттенок.
Она впервые не знала, что делать с собственной силой.
Из дворца они все-таки вышли, и бывший царь тут же шлепнулся в траву, пробормотав, что хочет «чуть-чуть полежать».
Персефона не стала возражать. Она и без того ощущала себя едва живой от усталости. Может, она и вовсе упала бы щекой в цветущие асфодели и забылась тяжелым сном, если бы не истекающий кровью (травой?) Аид.
Хотя ему, кажется, стало немного легче — Тартар, видимо, победил, и бушующая зелень оставила бездну его зрачков.
Царица решила, что это хороший знак.
— Только не говори, что я превращаюсь в древесную нимфу, — с тревогой спросил Владыка, неправильно истолковав ее взгляд.
Персефона представила результат и принялась хохотать.
Она смеялась и не могла остановиться, пока наконец не лишилась последних сил и не заснула, свернувшись клубочком, рядом с Аидом.
Последнее, что отметило ее угасающее сознание, это настойчивые расспросы неугомонного экс-царя о перспективе превращения в нимфу, и — временами — чьи-то вопли и оглушительный грохот камней.
Позади разрушался дворец.
Глава 8. Аид
— Ну что сказать, довели царицу, — сказал Аид. — С таким-то образом жизни.
Минта, сидящая рядом, согласно кивнула, Гермес чуть поморщился и потер длинную, уже заживающую царапину на щеке, и только Персефона, лежащая неподалеку, не отреагировала никак.
Она спала уже больше суток. Уже и Аид успел отойти после зеленой молнии, и Гермес нашелся, и Минта выползла из развалин дворца, а царица все спала.
Как раз из-за Минты Аид и решил перебраться на поверхность — мало ли что еще вылезет из развалин.
Подземный мир еще лихорадило после истерики своей госпожи, поэтому идти было тяжело — на пути то и дело вырастали колючие кусты с осыпавшимися мертвыми листьями.
Аид в кожаных штанах и куртке с узкими рукавами успешно пробирался сквозь эти заросли, а Минта с Гермесом, завернутые, по мнению экс-Владыки, «в простыни», цеплялись струящимися складками своей одежды за каждый куст. Гермес к тому же еще Персефону тащил, что усложняло маневры. Впрочем, сначала Аид пробовал нести ее сам, но рана на боку снова начала кровоточить, и он перепоручил спящую Владычицу Психопомпу.