Мама обычно будила, мягко трясся за плечо, и ласково приговаривая: «Сыночек, вставай родименький – утро уже.», поэтому то, что сейчас происходило, никак не вписывалось в понимание Себастьяна, ровно, как и запах терпкого одеколона, однако старая привычка не заставила себя ждать.

– Еще пять минуточек!.. – тоном мученика взмолился Себастьян и попытался перевернуться на бок.

В этот момент он неожиданно понял, что язык до невозможности иссушен, но одна только мысль о том, что придется все-таки вставать, чтобы вдосталь напиться была крайне мучительна, да к тому же в теперешней ситуации казалась абсолютно невыполнимой.

– Да что б тебя!.. – выругался Себастьян и болезненно застонал.

Тем временем к настойчивым хлопкам добавился лукавый голосок, который показался Себастьяну смутно знаком.

– Просыпаемся-просыпаемся!.. – слышалось извне, – Приходим в себя!..

– Не хочу! – заявил Себастьян.

– А надобно!.. – послышался холодно-надменный тон, подкрепляемый очередной порцией неприятных хлопков по щекам, – Хватит летать!.. Хорошенького понемножку!.. Просыпаемся-просыпаемся!..

Сердито застонав, Себастьян попытался укрыться с головой.

– Как тебя зовут? – спросил лукавый голосок.

– Себастьян, – пробурчал Себастьян, морщась от томительной сухости во рту и от невыносимой скованности в конечностях.

– Сколько тебе лет? – продолжал упорствовать смутно-знакомый голосок.

– Четырнадцать, – машинально ответил Себастьян.

– Откуда будешь? – последовал вопрос, явно слышимый накануне.

– Из Плаклей, – повторил прежний ответ Себастьян и решив, что заснуть ему не дадут, постарался вспомнить, где мог ранее слышать этот голос.

– Преотличненько!.. – заслышалась до боли знакомая лукавая усмешка, – А меня как звать, помнишь?..

Сквозь туманную пелену медленно проступили пристально смотрящие ярко-синие глаза, в их таинственной глубине мерцали завораживающие сиреневые блики.

– «О, Боже! Опять он!» – подумал про себя Себастьян и моментально все вспомнил.

Ошибки быть не могло, на него с нескрываемым любопытством смотрел все тот же странный тип нечеловеческой сущности и моргал длинными изогнутыми ресницами.

– Мартин?! – испуганно воскликнул Себастьян, вновь увидев перед собой тот самый «синеглазый кошмар», имя которого он точно никогда не забудет.

Заслышав свое имя, «синеглазый черт» по-кошачьи сощурился и лукаво заулыбался.

– К твоим превеликим услугам, мой маленький пациентик! – произнес Мартин и артистично кивнул, клятвенно положа руку на сердце.

В этот момент Себастьян отчетливо понял, что это не сон, и происходящее было взаправду, однако этот «полоумный» его так и не прикончил, что уже радовало. Меж тем чувство иссушения сделалось настолько не выносимым, что затмило собой все прочее.

– Воды… – прошептал Себастьян умирающим голосом.

– Нельзя, – закачал растрепанной головой Мартин, – воды тебе сейчас категорически нельзя!..

Ночной кошмар нашел свое продолжение в новой пытке. Себастьян мысленно проклял свою судьбу, на пару с этим «полоумным изувером». Меж тем тот самый «полоумный изувер» окунул губку в чашку с водой и принялся проявлять чуткую заботу.

– Пока что ничего другого предложить не могу… – виновато приговаривал Мартин, смачивая пересохшие губы Себастьяну, – Покамест придется довольствоваться лишь этим…

От услышанного Себастьян застонал еще мучительнее, разом обиженный на Мартина, на себя, а заодно и на весь жестокий мир, но очень скоро ему надоело просто обижаться, и он решил во чтобы то ни стало удовлетворить свою жажду, тем более что вода была под самым носом. Однако все оказалось не так просто, ведь руки и ноги были по-прежнему крепко привязаны к кровати.

Себастьян едва не заплакал, понимая свою полную зависимость от этого ехидного типа, который, как видно, заметив то горькое отчаяние, принялся мучить с удвоенным рвением.

Дразнящее прикосновение влажной губки пробудило у Себастьяна невиданный ранее животный инстинкт, и теперь он всячески старался присосаться к скудному источнику влаги, но всякий раз терпел поражение, потому что желаемое быстро отнималось от губ, раззадоривая еще больше.

Эта игра на скорость реакции быстро надоела Мартину.

– Продолжаем приходить в себя!.. скомандовал он, устремляясь на выход, – Я навещу тебя несколько позже…

Оставшись в полном одиночестве, Себастьян, от нечего делать, попытался высвободиться из пленительных оков, в результате чего, получил новую беду в виде томительного жжения в левом боку, которое теперь стремительно усиливалось при каждом телодвижении. Себастьян просто рвал и метал, но быстро сдался и горько зарыдал от безысходности.