Шрифт:
– Тять, я нашла ту расщелину с туеском. Знаешь, какие там камушки?
– Наверное, красивые. Откуда мне звать? Разные.
– Вот и нет! Там всё одинаковые камушки и всё маленькие. Как песчинки. Правда, один есть с кедровый орешек. Корявый. Мне не понравился.
– Ну и пусть. Маме нравятся и пусть ими играет. А ты ей не мешай. А то рассердится и ей станет худо. Она и так за последнее время ещё сдала. Наверно, долго не протянет. А её настои и отвары что-то не помогают ей. Слабеет. А ты думаешь лапотки надевать? Уже холода начались. Скоро снег выпадет, а ты всё босая в лес бегаешь. Поди, и купаешься в озере?
– А что такого? Льда ещё нет, тятя. Дядя Таган тоже меня поругивает за такое, да что он понимает в тайге! – И хитро усмехнулась и поцеловала в щеку.
А Тимофей всё никак не мог понять, как дочь смогла в таком ужасном месте не только выжить, да ещё так закалиться, что купается в ледяной воде и совершенно самостоятельно. Вдруг спросил, настороженно глядя в её черные глаза:
– А ты плавать умеешь? Как бобр, например, или рыба? Только честно!
– А как же, тятя! – удивлённо воскликнула девочка. – Как без этого? А ты, тятя?
– Так и не научился, дочка, – смутился Тимошка. – У нас не было такой привычки. Вода слишком холодная в наших речках. Лишь на Рождество Христово у нас находились смельчаки, что окунались в проруби. Я только собирался, да так и не собрался. А как далеко ты заходила в тайге?
– По разному, тятя. Изредка поднималась на кряж и спускалась за тот бок. Но редко. Один раз видела охотника из местных. Понаблюдала и он ушёл.
– Ну и девка! Это же так далеко! Два десятка вёрст, наверное, будет! Уставала жутко, или как?
– Конечно трудно! Да вот ничего со мной не случалось. Только ноги поцарапала. Да всё быстро заживало. Я знаю такую траву, что за день-два всё заживает.
– Что за трава? И кто тебя научил такому?
– Немного мама, остальное само приходит. Возьму в руку траву и тут же понимаю, подходит она мне или нет. Сможет вылечить или нет. А та трава с толстым и мясистым стеблем. Капнешь на ранку и защиплет довольно сильно. Потом проходит, а назавтра всё уже затянулось.
– Да, Настенька! И как ты такая уродилась? Наверное, у тебя бабушка была шаманкой. Мама тебе ничего про такое не говорила?
– Что-то говорила, да разве всё запомнишь. Я лишь запомнила, как мама про бабушку говорила, что у мамы обязательно будет дочка. И вот я родилась. Чудно, да!
– Да уж, – соглашался Тимофей. – И ты понимаешь звериный язык? И птиц?
– Не всех, но удаётся довольно часто.
Тимофей задумал о дочери поговорить с Айсе. Интересно узнать некоторые подробности. Но время шло, а разговора так и не получалось. То она отнекивалась, то приступ хвори не давал, а то просто подзабыл.
Погода всё больше портилась. Стал выпадать снег, налетали бури. Опять готовились к зиме, опять ожидали голодные дни и холод.
Айсе совсем осунулась и с трудом передвигалась. Часто отдыхала и продолжала говорить о смене места жительства.
– Как ты себе представляешь переезд? – спрашивал Тимофей раздражённо.
– Подняться по рекам и поискать города.
– На чем идти? Оленей у вас больше нет. Денег нет. Как одолеть такие расстояния, Айсе? Особенно при твоих хворях. Ты же просто не выдержишь.
– За меня не беспокойся. Думай о дочери. То всё для неё. Мне уже ничего не надо. А деньги? И тут можно что-то придумать. У нас есть шкурки. Продадим...
– Без лодки никуда нам не выбраться. А сколько сил и времени уйдёт пока её смастеришь! всё слишком сложно и трудно.
– Я же говорю, Тимка! Перебраться к речке и там всё сделать. Потом выйти в Иоанеси и подняться выше. Там обязательно выйдем к городку. Дальше будет легко!
– Что за название? Я такого не слышал.
– Так местные племена называют Енисей. Большая Вода, значит.
А неделю спустя Айсе с самого утра заторопилась куда-то идти. Даже Настя не советовала матери уходить, сказав решительно:
– Мама, погода будет плохой. Очень плохой! Оставайся тут. Куда ты спешишь?
– Для тебя стараюсь, – загадочно ответила она и не прекратила собираться.
– Оденься потеплее, мама! – крикнула дочь вдогонку, но та даже не обернулась.
– Тятя, чего не остановил её? После полудня всё тут завертится. Разве не видно? Ещё и одеться потеплее не захотела. Вот мама!
А Тимофей сидел у печки, и в голове вертелась навязчивая мысль, что Айсе сама ищет для себя чего-то трагического. Видно, что-то решила сделать. Где Таган?