Шрифт:
– Так мы в ту Мангазею поедем? – спросила вдруг Настя.
– Нет! Что ты! Мама никогда не хотела туда вертаться. Это мама требовала уехать отсюда куда-нибудь подальше... в город. Ей нравилось жить в городе.
– А я даже не представляю город. Что это такое?
– Это большое скопление изб в одном месте. Обычно на реке. Там живёт множество людей. Работают, торгуют и живут себе...
– А леса там есть, тятя?
– В самом, городе лесов нет, а за городом их хватает. Всегда можно туда пойти.
– Мне бы не хотелось так жить, – по-взрослому ответила Настя. – А почему у меня два имени? Мама никогда меня Настей не звала. А ты наоборот. Один Таган то тем, то другим меня называл.
– Ну... мама назвала тебя именем своего народа, а я своего. Так и договорились. А тебе какое больше нравится?
– Как ты называешь. Настя... – и улыбалась приветливо, с любовью.
– Хотелось бы не прозевать туземцев, что приезжают сюда поклониться богу и привести дары в его честь. Хочу узнать, как лучше добраться до Енисея.
– Будешь лодку с Таганом делать?
– Буду. Тебе никак нельзя здесь оставаться навсегда. Где тебе найти в этих дебрях жениха? А ты должна иметь семью. Без этого Господь осудит тебя.
– И я буду, как остальные звери... иметь детей?
– А как же, милая моя. Мне хотелось бы иметь ещё кроме тебя и внуков. Это твои дети для меня так зовутся. Будут зваться.
Настя задумалась. Ей шёл восьмой год. Постоянные общения с природой все у неё связывалось с животными, и её понятия никакого стыда не вызывали. Лишь некоторое неуверенное ощущении чего-то странного и непонятного.
Такие разговоры немного смущали Тимофея. Они должны были решаться матерью. Значит, теперь это его долг и забота, И неторопливое подталкивание её к уходу.
К уходу с этого обжитого и такого, ставшего родным, места.
Они дождались аборигенов и с трудом узнали путь до Енисея. Предстояло с большими трудностями пройти сотни вёрст и затратить на это не меньше двух месяцев. Если ничто не задержит в пути. А такого быть не может.
Таган после смерти Айсе стал тоже равнодушен, какой была сама хозяйка, работу делал спустя рукава и Тимофей часто грозно на него покрикивал. Тот даже не отвечал и легко согласился уехать, вернее, пока уйти с этого места.
– Я готов хоть завтра бросить тут всё и уйти. Меня тут ничто не держит, – заметил он спокойно.
– Нужно не менее двух месяцев пути до Енисея, – сказал Тимофей. – И до осени не успеть. Сейчас уже вторая половина лета. Подождём до весны. Тогда и тронемся. И это время следует использовать для подготовки. Заготовить вяленого и копчёного мяса, рыбы и трав побольше. А то хворь навалится, и тогда нет смысла никуда идти. Верно, Настя?
Та молча кивнула. Покидать эти места ей очень не хотелось.
Наконец прошёл почти год, и март уже был на исходе. Половодье лишь начиналось по рекам. Тимофей с надеждой посматривал на низкие горы и раздумывал, как поступить. Спросил совета у Тагана, но тот лишь пожал плечами и не ответил.
– Настя, мы сможем пройти горами несколько сот вёрст до Енисея?
– Откуда же мне знать, тятя? Это не по моей части. Накормить я бы ещё смогла, дорогу полегче тоже можно определить. А так понятия не имею.
– А ты сможешь пройти десять вёрст в день по тайге?
– Легко. Даже с небольшой ношей. Привыкла, разве не знаешь!
Тимошка был уверен, что зря задавал такой вопрос дочке. Она, конечно же, пройдёт и больше, да жаль малую девочку. И так одни кости да кожа на травах этих.
Однако он не чувствовал в себе ни слабости, ни повышенной усталости. Даже казалось наоборот. И вдруг подумалось, не Настина ли тут вина? Из-за неё они перестали интенсивно охотиться и мясо ели довольно редко. И опять был уверен, что летом с Настей с голода не помрут. Есть, конечно, будет сильно хотеться, но и только. А это самое главное.
И он распорядился через три дня выступать в поход к Енисею.
– Груза у нас будет не так много. Инструмент и еда. Остальное можно не брать. Сюда ехали с намного большим грузом. Настя, полпуда осилишь?
– Попробую, тятя. Я ведь уже большая, – с гордостью заметила она.
И они пошли. Держались на заход и слушали сбивчивые повести о пути, что определяла Настя. Как это она умудрялась, но всегда получалось хорошо. А Тимошка заметил, что она как-то странно перед сном вела себя. Словно молилась, но молитв она почти не знала. Значит, что-то другое, что давало ей возможность находить в лабиринте сопок и скал нужный проход. А разлившиеся речки переходить в другом месте. Даже Таган перестал спорить с нею. И с грузом в полпуда она вполне справлялась. Правда, иногда ей помогали на подъёмах мужики.