– Заработать? Ну, тогда я могу вас выслушать.

Он забрался в машину, и обитые сидения приняли его в свои объятия, от чего он удовлетворенно хрюкнул. Вся машина сразу же пропиталась прогорклым запахом мускусной помады. Хельссе встал перед ним.

– Наше соглашение потеряло силу, – сказал он, косясь на Рейта. – Так что руководствоваться моими инструкциями не нужно.

– Инструкции? Соглашение? О чем ты говоришь? Ты, наверное, принимаешь меня за кого-то другого. Меня зовут Зарфо Детвайлер.

Хельссе махнул рукой.

– Это все равно. Мы хотим, чтобы ты перевел нам один документ вонков… Эта бумага покажет путь к сокровищам. Но переводи точно. И тогда ты войдешь в долю.

– Нет, так не пойдет. Я с удовольствием разделю с вами добычу, но я хочу прямо сейчас получить сто секвинов и не принимаю в свой адрес никаких упреков, если перевод вас не удовлетворит.

– Хорошо. Упреков не будет. Но сто секвинов неизвестно за что? Это смешно! Вот тебе пять секвинов и угощайся всем, что здесь стоит, сколько тебе захочется.

– Последнее я сделаю и так – разве я не ваш гость?

Зарфо Детвайлер забросил в рот полную горсть леденцов.

– Но пять секвинов? Ты думаешь, я олух? Лишь три человека во всей Сеттре могут сказать тебе, где в документах вонков верх, а где низ. А я единственный, кто может их прочитать, так как тридцать лет проработал в их мастерских.

Наконец, сошлись на пятидесяти секвинах наличными и десятой части будущей добычи. Рейт передал ему бумаги.

Старик просмотрел бумаги и пригладил черными пальцами белую гриву.

– Я хочу бесплатно рассказать вам кое-что о вонках. Это очень странный и своеобразный народ. Их мозг работает, как пульс. Так они видят, так они думают и точно так же они говорят. Каждая идеограмма – это смысловое единство. Исходя из этого, чтобы расшифровать текст, нужно попытаться логически осмыслить каждую идеограмму. Что же касается вонк-людей, то те в выражении мыслей не особенно точны. Ну, а теперь перейдем к документам.

Вот этот первый значок. Хм. Видите этот гребень? Он почти всегда обозначает идентичность. Четырехугольник этого цвета, как правило, значит «правда» или «разрешенное наблюдение», а, может быть, и «теперешнее состояние космоса». Этот значок – ну, я точно не знаю… Этот цвет здесь… Я думаю, что это обозначает лицо, которое говорит. Закрашенное внизу… мне кажется, это значит… точно, совершенно верно, это положительное волеизъявление А эти значки обозначают, что здесь имеется в виду определенный порядок какого-то процесса, а другие, вот здесь, указывают на другие элементы. Я не могу их понять, могу только предположить общий смысл. Все это должно в общем звучать примерно так: «Я хочу доложить, что условия идентичны или без изменений» или «лицо прилагает чрезвычайные усилия доказать, что космос стабилен». Что-то в этом духе. Ты уверен, что в этом сообщении речь идет о сокровищах?

– Документы мы приобрели именно по этой причине.

– Хм, – Зарфо шмыгнул своим длинным черным носом. – Посмотрим. Этот второй символ… Ты видишь этот цвет и этот уголок вот здесь? Это значит «взгляд», а другой – «преклонение». Построения фразы я не понимаю, но вот это может означать «невидимость» или «слепоту»…

Так Зарфо еще долго размышлял вслух, толкуя на разные лады каждую идеограмму, каждый цвет и каждый уголок. При этом он иногда случайно обнаруживал смысловое значение, но в большинстве случаев он был вынужден признавать, что точный смысл ему понятен не был.

– Вас изрядно надули, – наконец сделал он вывод. – Я почти уверен, что здесь не упоминаются ни деньги, ни сокровища. Мое мнение таково, что это отчет о торговле. Содержание, насколько я могу в этом разобраться, должно быть следующим: «Я хочу доложить, что условия не изменились». Дальше идет что-то о желаниях, надеждах и взглядах. «В ближайшее время я хочу встретиться с командиром, руководителем нашей группы», – написано дальше, хотя мне совершенно непонятно, что написано между этим. Дальше: «Руководитель не хочет оказывать помощь» или «остается высокомерным». Дальше, кажется, что руководитель постепенно меняется, с ним происходит метаморфоза и он превращается во врага. Во всяком случае, это изменение, но какое, я понять не могу. «Мне нужно больше денег», – это я понимаю совершенно ясно. Далее идет что-то о прибытии чужестранца «большой значимости» Вот это примерно и все.

У Рейта возникло чувство, что при этом Хельссе испытал неимоверное облегчение.

– Разумеется, это не Бог весть какая информация, – произнес Хельссе. – Но ты сделал, конечно все то, что было в твоих силах. Вот тебе твои двадцать секвинов.

– Двадцать секвинов? – возмущено гудел Зарфо Детвайлер. – Мы договаривались на пятьдесят! Как же я смогу купить себе кусочек луга, если меня все постоянно обманывают?

– Почему это ты хочешь за получасовую работу купить сразу же себе луг? Ну, конечно, если уж ты такой жадный…

– Жадный? Нет уж, действительно! В следующий раз ты сам будешь расшифровывать свои бумажки.

– Естественно, я сделаю это, так как твоя помощь все равно была не особенно ценной.

– Тебя обвели вокруг пальца. С сокровищами тебя все равно обманули.

– Кажется, это действительно так. Так что, счастливо оставаться.

Рейт последовал за Зарфо, сказав при этом Хельссе:

– Я останусь здесь, так как хочу еще немного поговорить с этим человеком.