Любава очень гордилась своими посадками говорила,– собрать и приживить все, что у нее растет было сложно и это необходимо беречь, так как все растения мы будем использовать в работе.

Вечером, ополоснувшись в бане, перестирав вещи и развесив их там же рядом, так чтоб их не было видно с улицы, шли в дом. Прошка к этому времени топил печь и ставил воду в кастрюле под суп, притаскивал из подполья нужные продукты. Любава быстро готовила еду на вечер и утро, пища простая и почти такая же к какой я привыкла живя у бабушки, супы в основном овощные, маринованная капуста и грибы, картошка. А по субботам мы не ходили в лес, Любава целый день занималась выпечкой хлеба и пирогов на неделю. Пироги у нее получались замечательные и все разные,– с капустой, грибами и конечно сладкие с ягодой. Я же таскала в баню воду и протапливала ее, мыла скобля ножом полки, чтоб мы вечером могли хорошо помыться и попариться. Поужинав и убрав все со стола делали основы под зелья, настойки и мази. Любава подробно показывала, как правильно растереть и смешать травы. На каждое зелье свой наговор, его надо было выучить и правильно произносить.

– Если я буду читать неправильно, – объясняла Любава,– наговор потеряет силу, и вся работа насмарку. – И в каждый наговор нужно было добавить силу, а иначе это будут просто слова. – Нужна постоянная концентрация и голова твоя Елена, должна быть свободной от посторонних мыслей. – Читай и направляй посыл силы в то, что делаешь.

– Но как это сделать,– спорила я,– ведь я не чувствую свою силу что бы куда то посылать.

– Встань прямо и положи ладонь выше живота под грудь,– учила она. –Здесь у всех нас искра дара и ты почувствуй ее, от нее идет тепло.

Я удивилась сделав так как она велела ладонь ощутимо нагрелась, приоткрыв глаз я увидела даже красный отсвет и тут же сбилась потеряв концентрацию.

Любава погладила меня по голове,– у тебя получается давай заново, не торопись, почувствовала жар разгони его медленно по телу и по рукам.
– Так чтобы твой жар оказался у тебя на кончиках пальцев. – Получилось вот умница, а теперь придержи свой огонь и читай наговор, а с последними словами огонь твой должен перейти в отвар, все просто.

Просто не было, сначала почувствуй, удержи и отдай только в нужный момент, я сбивалась часто, а еще слова наговоров смешили меня.

– На море, на Окияне, на острове Буяне – стоял камень Алатырь…

Но Любава очень терпеливо одергивала меня и начинала все заново. Любава силы была невеликой, а у меня ее вроде было много, – но пока полноценно она мне не подчинялась. Тренировались мы на простых совсем травах и сборах. Снадобья со сложным составом Любава делала сама вкладывая все свое умение в готовящийся отвар. Я наблюдала со стороны за ее работой, вроде вот- вот все понятно, кажется и я так смогу. Но пока не чувствовала свою силу полноценно и не могла ее вложить в готовящиеся зелья.

– Ничего,– говорила Любава, – ты будешь хорошо лечить, ты сможешь. – И сила твоя разовьётся, только надо не лениться, пока все учи и запоминай, что я делаю. – Сразу ни у кого ничего не получается, но стараться надо. – Ты еще в наговорах путаешься, а так не должно быть. – Не переживай, у тебя память хорошая учишься ты тоже быстро … много для тебя нового, а привыкнешь и дело пойдет.

И правда, первые сваренные мной зелья были обычными настойками без капли магии, вроде вот есть огонь, но он рассеивался, долго я не могла удержать его. Концентрация и внимательность и все ведь понятно и просто, но… Но постоянные тренировки и вот крохотные искорки собрались от плеча в тонкий ручеек и потянулись ниточкой к пальцам, а я уже эту ниточку отправляю в отвар. Доходило не все, но уже получалось. Вернее сказать, мы делали (пока у нас не было больных) заготовки для отваров и мазей. Травяные сборы, которые потом пойдут в состав определенного зелья. А когда уж заканчивали всю работу садились пить чай. И я очень полюбила эти посиделки втроем. Любава всегда очень красиво накрывала на стол, и посуда у нее была вся белоснежная, красивая, сначала я думала это один большой сервиз.

Но Любава посмеялась, когда я ее спросила где же она ухитрилась купить такой огромный сервиз и сказала, – я часто бью посуду, ни один сервиз так долго не продержится.
– Вот и покупаю разную посуду, но в одном стиле, подбираю все белое без рисунка.

Под крыльцом стоял большой ящик с аптечными пузырьками. От маленьких на пятьдесят миллилитров до литровых со стеклянными крышками, я приносила пузырьки домой тщательно мыла их и просушивала в печи на листе. Готовый отвар заготовку мы вливали в пузырек подходящий по размеру. Название отвара подписывали на заранее нарезанные бумажки и намертво приклеивали к пузырьку. Полки с настойками занимали одну стену в Любавиной половине комнаты. Они были плотно занавешены темной тканью, чтоб на них не падал солнечный свет, так как некоторые отвары на свету разрушались. Я понимала, мои отвары несовершенны, и Любава просто не хочет расстраивать меня и еще приучает к работе и порядку. Любава часто на вечерних посиделках рассказала мне о том, что мне было интересно, начала она рассказы с того, что мы уже не совсем люди, а дети Ночи. – Луна наше солнце, и она свидетель наших поступков и клятв. – Пусть тебя не пугает что ты не человек, мы живем с людьми в ладу и помогаем им, и то что мы живет дольше них не значит, что мы будем относится свысока. – Многим из нас кажется, мы лучше, но поверь это не так. – Они нам тоже нужны, так что пока просто думай, смотри, запоминай.

А Прошка поглядывая на меня, как я удивляюсь ее словам покачивал головой, – что, да так оно и есть, а ты слушай, да все запоминай.

–Ты Елена теперь будешь жить гораздо дольше обычного человека,– продолжала певуче говорить Любава,– это ни плохо и ни хорошо это просто другая жизнь. – И ее надо принять как данность и научиться быть скрытной, незаметной. – Только совсем дурные из детей Ночи хотят внимания к себе и лезут к власти и всегда это плохо кончается для них – Людям не понравиться, что ты или я отличаемся от них и на нас объявят охоту, а убивать они умеют и хоть мы живучи, но люди всегда могут обратиться за помощью к охотникам. – Охотники живут на грани света и тьмы, они не люди, но и не считают нас ровней себе и умеют убивать даже самых сильных из нас. – Всегда нужно их опасаться. – Пугаться тебе не нужно, я только так обще тебе рассказываю, что бы ты просто понимала кто мы и с чем можешь столкнутся. – Учится тебе еще только предстоит, и ты все усвоишь постепенно. – Общаться с нечистью ты будешь теперь чаще чем с людьми и тоже здесь важно помнить определенные правила. – Важно держать слово, если что пообещала, то хоть умри, но сделай, ибо если нарушишь слово, то веры тебе уже никогда не будет. – У каждой нечисти свои возможности общения и обманув одного из них, другой даже в совсем чужой стране, не поверит тебе. – Главное уметь молчать и больше слушать, особенно когда ты неопытная и чего-то не понимаешь, а спросить не у кого или нельзя. – И в этих отношениях важно соблюдать Покон, это свод правил между нами и нечистью и нарушать его нельзя. – Учись, слушай и запоминай все, – поучала она меня,– я тоже когда-то попала в этот дом девчонкой маленькой совсем. – Мы семьей близ Морши жили родители мои умерли, уж я и не знаю от чего, а родственников больше у меня не было. – Я в чужой семье приживалкой работницей жила, ох, как мне тяжко было и вспоминать не хочу. – Моя наставница себе искала как раз себе помощницу ученицу, да ей и сказал кто – то про меня сиротку ненужную. – Она пришла в дом, где я жила глянула на меня так внимательно, да молча за руку меня взяла и увела сюда. – Катериной звали ее, она уж в возрасте была и ей нужно было силу и знания передать и стала она мне ближе всех родных и заменила мне мать. – Обычно знахарки дочкам своим передают знания и силу в наследство. – А, вот у Катерины детей не было, но она меня вырастила. – И меня бог ребенком не наградил своим, зато вот тебя взяла, знать судьба наша такая.

Дороги просохли, и Любава рано утром ушла из дома сказав, что съездит в город. Пока она меня не берет с собой дорога длинная. Сначала из дома пешком идти до деревушки Баево, а там уже на рейсовом автобусе до Морши, и она вернется только к вечеру. Я даже поежилась представив дорогу, такие расстояния ходить я еще не умела. Первый раз Любава оставила меня самостоятельно на хозяйстве, я всю работу сделала как обычно хотя она и говорила я могу отдохнуть без нее. Я уже втянулась в нашу жизнь и лентяйничать мне и в голову не пришло. Тем более за работой вдруг поймала себя на мысли, что уже считаю Любавин дом своим. Мне здесь нравилось жить, и я за такой короткий срок привыкла и к Любаве и Прошке и стала считать их семьей. Такое чувство, что я все эти годы жила где – то далеко и вот вернулась домой. К тому же было любопытно, что мне привезет Любава и обновок хотелось у меня никогда не было много вещей. Бабушка могла мне покупать вещи только по необходимости, и я никогда не капризничала и с благодарностью принимала все, что она брала для меня. Тем более понимая, что только она заботиться обо мне, а случись что с ней, и я бы никому больше и не была нужна. Последние пару лет я глядя на бабушку очень боялась, она умрет, а меня отправят в детский дом, уж я наслушалась про это заведение страшных слухов. Бабушку я любила и старалась взять на себя тяжелую работу в доме, чтоб ей легче было, и хоть мне было стыдно за свои мысли была очень рада, что попала к Любаве остаться одной мне было бы куда страшнее. А Любава часто говорила теперь у меня будет другая жизнь и одеваться я должна теперь хорошо. Мне было приятно слушать ее и интересно, что она купит для меня. Моей фантазии не хватало представить, что купит мне Любава, я заметила у нее только хорошие качественные вещи совсем непохожие на те, которые продают в магазине в селе и … оставалось только ждать ее. А пока я ждала Любаву незаметно привычно все переделала в доме и даже успела приготовить еду подумав, Любава вернется уставшей и ей точно будет не до готовки. У бабушки я уже готовила постоянно, а здесь готовила только Любава, и я немного переживала понравиться ли ей моя стряпня. Уже стемнело, когда Любава с огромным рюкзаком и туго набитыми сумками вернулась домой видно, что она уставшая сильно, но радостная.