– То есть у тебя получилось? – не веря спросила Марина,– не может такого быть. – Вот так просто, за два дня и все?

– Ну, это было совсем для меня не просто и тебе болезненно, а по диагностике у тебя все хорошо сейчас, – обиделась немножко за себя. – Сегодня на ночь дам отвар, – и еще завтра утром. – За это время уйдет воспалительный процесс и все, можешь идти домой, – ты здорова. – Моя помощь тебе уже не нужна,– обрадовала я ее.

Я чувствовала, Марина мне совсем не верит, но что я ей могла сказать. Таким лечением я еще не занималась и теперь как это не звучит пафосно, но только время покажет, что у нас получилось.

– Что ты хочешь за это лечение? Спросила напряженно глядящая на меня Марина,– если оно подействует.

– Когда ты поймешь, что здорова сделаешь для Любавы оберег. – Результат моего лечения ты почувствуешь скоро и тогда придешь,– ответила я суховато, просить, что-то с оборотов не хотела. Они наши соседи и хотелось бы просто нормальных отношений, все – таки в одном лесу живем и по узким тропкам можем пересекаться часто.

Любава как-то говорила, что с амулетом от этой стаи можно любых оборотов не бояться, но дают они их не всем, а только тем, кому чем-то обязаны. И Любаве это было бы хорошим подарком.

– А, для себя чего хочешь? – продолжала настаивать Марина,– для себя лично.

– Ничего, ты для меня интересный случай, очень необычный. – Ладно, извини, – но у меня еще учеба, так что ты отдыхай, это обязательно. – Чтоб, у тебя осложнений не было лежи тихо и спокойно.

Мы еще немного поболтали с Мариной, и я ушла учить английский. Анфису злить еще больше я боялась, второй раз невыученных уроков она мне не простит.

Утром уже осмотрев Марину увидела, что она абсолютно здорова. Я попрощалась с ней отправив ее домой и побежала к Анфисе.

Тем же вечером собрав свои рисунки и записи по Марине пошла к Питириму, любопытство терзало меня. Питирим, когда я к нему пришла в неурочное время, да и еще взбудораженная удивился, но в дом впустил, поняв по рисункам в руках, что у меня был интересный медицинский случай. Я рассказала ему все и показала рисунки, он тоже задумался. Потом принялся рыться в своих медицинских томах и наконец, поднял на меня изумленное лицо.

– Вот глянь, – сказал он, показывая на цветное фото в книге. – Ты это видела?

– Да,– очень похоже, – присмотрелась я.

– Ну, ты даешь, – восхитился он. – У Марины был врожденный порок, маточные трубы есть, но они не развиты. – Ты знаешь, что такое не лечиться. – Отсюда и боль при твоем вмешательстве, ты своей силой смогла фактически вырастить ей все заново.

Питирим посидел, помолчал, потер лоб, – эх тебе б учиться да не у нас. – Но пока тебе нужно чаще самой осматривать больных. – И еще, – добавил он. – Учитывай, что обороты привычны к боли и у них хорошая регенерация, – а если б ты лечила так обычную женщину, то боюсь она у тебя бы умерла от болевого шока. – С такой силой как у тебя надо работать тоньше. – И больше практики тебе нужно.

Вернувшись домой от Питирима, рассказала все Любаве и задумалась. Нужно менять расписание уроков и – да только самой осматривать больных. Только так я научусь контролировать силу и развивать ее. Повздыхала, пожалела себя и стала зубрить английский язык.

Олька надеялась, что мы вместе будем ходить на занятия, но нас разделили и днем мы с ней не виделись, но вечером мы с Олькой каждый день почти катались на санках с холма, до темноты. Или бегали на лыжах до реки по воскресеньям. Олька, как и я на лыжах кататься стала недавно. А вдвоем мы стали лихо на них гонять, и это было здорово, я теперь была не одна. Олька пыталась подбить меня на шалости не понимая, чем это может кончится. Она считала, что попала к добрым колдунам и ведьмам и чувствовала себя немного в как в сказке. Я же к этому времени уже понимала, что такое наши наставники и боялась их всех до дрожи в коленках, но уйти уже отсюда нельзя, и я пыталась это объяснить Ольке.

– Елена ты какой только ерунды не придумаешь, боишься что нас поймают если мы в те пустые дома полезем, а что сделают то, не убьют же нас,– насмешливо выговаривала она мне.

Я отмахнулась от нее и сказала,– не пойду, мне это не надо.

Возле реки стояло несколько домов на вид совсем не жилых, Любава несколько раз просила меня туда не ходить и нос туда не совать. По ее бледному лицу я поняла, что она не просто так меня уговаривает и не собиралась расстраивать ее. Я уже знала, что вся деревня нашпигована магическими маячками, и в тех домах возможно кто и живет, но меня это точно никак не касалось. А потерять голову легко, если прячут кого-то даже здесь. Значит точно есть причины. Сколько я здесь живу три года, а уже знала, что состав ведьм в ковене Анфисы поменялся и… явно девушки пропали не потому что им тут просто надоело. Тем более тот же Питирим уже вылечил меня от иллюзий красоты и лёгкости волшебного ремесла. Он мне выдал несколько книг для ознакомления и заставил их прочитать в его присутствии. Это даже не книги, скорее гримуары. В них описывались обряды принятия дара, для ведьм, колдунов. Я поняла мне повезло что мой дар не требует кровавых жертвоприношений, иначе бы отказалась от него. В нашей деревеньке жили древние сильные маги, которые уже всего добились и успокоились, поэтому они так к нам снисходительны, но если вдруг мы будем мешать им или надоедать… нас просто прихлопнут как надоедливых мух. Мы с Любавой были большим исключением из всех жителей, это напоминало мне ситуацию, когда две овцы живут в логове волков и те их еще защищают. Но напрямую все это Ольке я рассказать не могла и просто старалась следить за ней переправляя ее энергию на другое, более полезное. А в те дома я уже лазала, только летом, когда можно было укрыться в зарослях. Решив попробовать ради интереса обойти магические маячки. Конечно в сами дома зайти я даже не рвалась, достаточно что я видела, как Питирим и Агриппа, и Иван Ваныч туда бегают взмыленные как на работу. Почувствовала, как хорошо закрыты те места и решила не рисковать, если они в нашей деревне ставят такую защиту, то…лучше и не знать кого там прячут. Ольке я тоже этого говорить не стала, а потащила ее снова на горку, кататься на санках до изнеможения.

В декабре снег шел непрерывно почти каждый день, и некоторые дома занесло под крышу. Мы еле успевали расчищать дорожки от снега. Дорогу с Баево перестали чистить, и мы уже не ждали больных. В такое время, когда из дома почти не выбраться Любава доставала швейную машинку занималась ремонтом одежды, или стегала одеяла. Заранее делала заготовки, а потом только нашивала уже все что подготовила. Для меня тоже была работа, Любава нашила много небольших чехлов под подушки, а я их набивала. Олька тоже часто сидела у нас и помогала сортировать перо. Кур в зиму забивали, а перо Любава собирала и тщательно мыла. А вот когда из дома не выйти, то мы перебирали перо и смешивали с разными травами. На каждую траву наговор. Травы простые,– ромашка, мята, полынь, лепестки дикой розы и цветы сирени и липы. Заговоры были на крепкий здоровый сон и общеукрепляющие на здоровье. Потом травы смешивали с пером набивали подушечки полученной смесью. Зашивали, и общий наговор на то, чтоб подушка служила как можно дольше. Молодые мамочки у нас разбирали эти подушки с большим удовольствием для своих малышей. А еще мы с Олькой учились делать амулеты. Доставали бисер, лежащий в большой красивой коробке. Бисера было много, я летом каждый раз, когда мы ездили в Моршу брала по несколько пакетиков разных цветов. И мы с Олькой плели браслеты фенечки, для девочек подростков на здоровье и привлекательность. Булавки с яркими бусинками для малышей от сглаза и порчи. Нитки бисера с забавной подвеской для молодых женщин заговаривали на лад в семье, даже делали подвески на телефоны от воровства и потери. Раздавали мы их сначала нашим пациентам просто так. Но они стали пользоваться спросом и иногда кто к нам приезжали не на лечение, а чтобы купить именно незатейливую безделушку. Деньги не великие и сначала едва покрывали расходы. Но для тренировок по созданию амулетов, для занятий с Анной Леонидовной наши безделушки подходили идеально. А позже и стали хорошим приработком нам с Олькой на собственные расходы. Я хоть и работала, но никогда не просила деньги, у Любавы на какие- то мелочи, она и так тратила на меня много.