11

– Вы будете русский офицер?
– спросил маленький, с жидкой бороденкой монах. Этот вопрос он задавал людям в фуражках с козырьками и ничего не мог от них добиться. Задавая его беспрестанно, он все больше и больше смущался.

– Я, - ответил Болотов.

– И по-русски говорить умеете?

– Ясно, умею, раз я русский.

– Простите, ваше благородие, простите, не понял я вашей формы с нашивками. Будто она такая же, как у этих англичан.

– Не совсем такая, старик, - улыбнулся Болотов.- Это просто форма Российской республики. Республиканская форма, понимаешь?

Названный стариком монах недовольно пожевал губами.

– Не понимаю таких слов. Не умудрен богом... А только скажите вашему командиру, чтобы они фертоинг стали и скобу завели, потому в полтора кабельтова за их кормой банка. А как грунт у нас плохой, их при нордовом ветре непременно туда сдрейфует.

Фертоинговая скоба употребляется при стоянке на двух якорях и служит для того, чтобы не дать канатам перепутаться. Не всякий командир видел ее в глаза - откуда же знать о ней монаху?

Болотов растерялся:

– Что такое?

– То, ваше благородие, чтоб командир фертоинг стали. Грунт плохой. Иначе на двух якорях против нордового ветра не устоять, - терпеливо повторил монах.

– Что ты рассказываешь? Кто ты такой?

– Амвросий, ваше благородие, с Нижнего монастыря. По послушанию своему командую монастырским катером, а послан сюда отцом настоятелем послужить, если понадобится.

– Постой, постой! .Откуда ты про фертоинг знаешь?

– Как же это я могу не знать?
– обиделся монах.- Двадцать лет на "Генерал-адмирале" плавал, старшим боцманом был - и не знать!

– Кэптен, сэр!
– выпрямившись, сказал Болотов.- Отец Амвросий рекомендует отдать второй якорь и завести фертоинговую скобу.

Капитан Фэйри молча покосился. Шутка показалась ему неуместной.

– Я не шучу, сэр.
– И Болотов рассказал о славном полупарусном крейсере "Генерал-адмирал", крейсере, в кругосветных плаваниях создавшем личный состав российского флота, об отце Амвросии, последнем "генерал-адмиральце", ныне командире монастырского катера, и о сообщенных им особенностях якорной стоянки в Печенгской губе.

– Он был боцманом?
– спросил капитан.
– Боцманом того корабля? Э?
– И, получив утвердительный ответ, вынул трубку изо рта.
– Изготовить второй якорь к отдаче, - приказал он.
– Святого отца препроводить в кондукторскую кают-компанию. Обращаться с ним как подобает его высокому морскому званию.

12

После обеда отец Амвросий руководил промером фарватера для катеров. В развевающейся рясе он, скорчившись, сидел на транце баркаса, твердо держал румпель и решительно командовал английскими гребцами.

Болотов пошел с ним переводчиком, но не понадобился, - англичане отлично понимали отца Амвросия и были в восторге. Сам же Амвросий, попав в знакомую обстановку, ругался громкими и крепкими выражениями. Он был крайне взволнован, но тем не менее промер свой провел блестяще.

Вечером его посетили оба судовых священника, несколько офицеров и Болотов.

– Богобоязненный народ - двух иереев на корабле держат!
– умилился Амвросий.
– А нам, впрочем, одного хватало. Лютый был поп на "Генерал-адмирале".

Узнав, что священники принадлежат к различным вероучениям и предназначены обслуживать неодинаково верующую команду, недовольно покачал головой.

– Закурим?
– через Болотова предложил английский пастор.

– Покорно благодарю, ваше благородие. Не употребляю.

– Напрасно, - пожалел пастор.
– Все равно в аду заставят.

– Там ужо закурю, а здесь воздержусь. Отец Амвросий был недоволен легкомысленностью английского духовенства. Кроме того, он недоумевал.

– А если сектанты есть?
– не вытерпел он.
– Как же с ними-то? И как в одной церкви попы по-разному служат?

– Англиканское богослужение происходит в батарейной палубе, а мое - в носовой, - любезно объяснил католический пастор, сухой, неулыбчивый пастырь ирландских душ.
– Сектанты собираются в различных помещениях,- неохотно добавил он. Он не имел причин любить сектантов.

Отец Амвросий усмехнулся. Значит, у них хлысты да скопцы радеют по кубрикам. Дела!

– Спросите, как ему понравился крейсер, - вмешался Пирс.

– Большой корабль, - осторожно ответил монах.- Пушки тоже большие... а только нет чистоты и непорядок. Сам видел.