Я жду ответ. Но сообщение так и остается непрочитанным до обеда. А потом Вадим его просматривает, об этом свидетельствует две зеленые галочки внизу экрана. Но заветного пиликанья нет. Мужа снова нет в сети.

***

Я иду гулять с детьми, намеренно не заглядывая в телефон. Не хочу разочаровываться — если Вадим не писал, я не буду об этом думать. На удивление, дети ведут себя спокойнее, чем обычно. Ариша всем довольна, Артем чаще обычного обнимает и говорит, что любит. Сердце радуется этой передышке в бесконечных истериках. Словно не только я, но и дети, что-то новое в себе открыли.

И мне вдруг кажется, что мы все исправим. Если оба этого хотим, то все возможно. Домой мы возвращаемся вечером, когда уже темно, я в приподнятом настроении. И хоть в груди по-прежнему хозяйничает тоска, я вижу просвет в этом унылом состоянии.

Я устала реветь. Даже если у нас не получится с Вадимом, я больше никогда не буду одинока, у меня есть Ариша и Артем! И они мои антидепрессанты. Теперь так. И никак не наоборот.

Дети убегают в комнату, а я, пользуясь тем, что дети заняты новыми игрушками, захожу в спальню, чтобы переодеться. Но щелкая выключателем, испуганно вздрагиваю.

На кровати лежит Вадим.

В одежде, обуви, он крепко спит и от него сильно пахнет алкоголем. Хотя обычно он очень мало употребляет.

Я моргаю, приходя в растерянность. А потом аккуратно выхожу, прикрыв дверь. В эту ночь сплю в гостиной на диване. И прислушиваюсь к учащенному ритму сердца.

Я рада, что Вадим пришел?

Да.

Но эйфории, почему-то, нет, напротив, растет тревога. Наваливается тяжесть, сердце словно тисками сдавливает. Что мне снова не так?

Прекрати метаться, Лиза! Бесишь!

Я сама себя одергиваю, решая начать новую жизнь. И изменения в первую очередь должны коснуться меня. Никаких больше накручиваний и догадок. Только разговоры и обсуждения волнующих моментов. Возможно, нам действительно понадобится психолог.

Очень просто взять и отмахнуться от проблем. Когда как их можно решить. Пусть и будет непросто. Я прямо сейчас решаю, что больше не отпущу Вадима, если увижу, что он действительно признает свои ошибки. И сама больше поводов для ревности не дам.

Тогда почему так щемит в груди?

Наверно, я слишком долго себя накручивала и представляла, как муж мне изменяет.

Но я стала сильнее, я с этим справлюсь.

Первое утро моей новой жизни врывается каплями по стеклу. И хоть на календаре лето, из приоткрытого окна веет осенней прохладой. Но я не намерена впадать в депрессию, поэтому скорее выныриваю из-под теплого пледа, чтобы приготовить завтрак.

И все время поглядываю на выход с кухни.

Но Вадим из комнаты не выходит, кофе я пью в одиночестве.

Ладно. Не в первый раз. Я обхватываю чашку крепче в попытке согреться. Помогает.

А потом просыпаются дети, и начинается привычный марафон «накорми-помой-переодень-угадай, что с моим настроением-мне не нравится этот свитер-свою машинку я ей не отдам». Впрочем, сегодня мне с легкостью удается предотвратить начинающиеся истерики. А когда дождь прекращается, и вовсе получаю радостные визги Ариши и Артема. Последний уверяет, что я классная. Как от такого улыбку на все лицо не растянуть?

Дети бегут на улицу в воодушевлении. И свитер уже красивый, и любимую машинку Артем уступает сестре, и настроение у всех супер. Лужи, я вас люблю!

Возвращаемся с прогулки уставшие и счастливые. Несмотря на пасмурную погоду, дети много смеялись. Они умеют по-своему доказать, что у погоды нет плохой погоды. Есть только собственный настрой.

Вымыв руки и усадив детей обедать, я с волнением заглядываю в спальню. Боюсь увидеть пустую кровать. Но сердце отмирает, когда вижу, как муж обнимает подушку. Дома.

Я аккуратно закрываю дверь, и спешу к детям. А потом привожу себя в порядок (даже подкрашиваю глаза) и отбиваю внезапно раздавшийся звонок Даши.

Не хочу никого слышать. Сегодня только мы — наша семья и мое решение. Оно далось мне непросто, и я не уверена, что сейчас хочу слушать категоричную Дашку, а она обязательно спросит, как продвигаются дела, а потом снова меня накрутит. Возможно, она хочет, как лучше, но история с изменами это ее триггер. Не мой, и она меня в него погрузила. А я повелась.