Ей преградил путь долговязый моряк в военном мундире нараспашку, лысый и небритый. На боку у него висела шпага, из-за пояса выглядывали два пистолета. Канонир Лаггарт был на корабле старпомом. Судя по поджарым мышцам, длинной шее и лысой голове, на какой-нибудь ветке его семейного древа угнездился стервятник.

Лаггарт смерил Прядку взглядом.

— Еда для первой вахты. Это те, кто примут смену на весь день. Ты, медоволоска, займешься парусами или, может, снастями?

— Нет, — прошептала Прядка.

— Следующая ест вторая вахта, — продолжил Лаггарт. — Они трудились всю ночь и могут поесть, как только их сменят.

— А я… в какой вахте?

— Капитан говорит, ты в третьей вахте. — Лаггарт улыбнулся и отошел.

Чуть позже позвали вторую вахту, и матросы сменились. Невыспавшаяся и окостеневшая, Прядка ждала. И ждала. И ждала. Скажем так, все утро она ждала у моря погоды.

Третью вахту так и не позвали. Прядка подозревала, что к третьей вахте приписали только ее. Пытаясь отвлечься от бурчащего живота, она наблюдала за работой матросов. Может, если разобраться в их обязанностях, то получится не путаться у них под ногами.

Так она провела все утро и, к счастью, большинству матросов вроде не мешала. Команда оказалась не самая общительная, но явно преданная делу. Пару раз Прядка ловила на себе цепкий взгляд капитана Вороны, когда та прикладывалась к фляжке. В эти моменты Прядке казалось, что она пятно на окне, которое никак не удается оттереть.

Лучше заняться делом. Она порылась в своей сумке: проверила, что все кружки на месте, и вытащила расческу. Укротив волосы и стянув их в косу, Прядка взялась за ведро и щетку, но поняла, что у нее больше нет ни воды, ни мыла.

Так она и стояла с глупым видом, пока какой-то матрос не принес свежее ведро. Прядка поблагодарила его и, вздрогнув, узнала. Это был Хойд, юнга с «Носового свистка». Его долговязую фигуру и белоснежные волосы ни с чем не перепутать. Все звали его «мальчик», но, казалось, ему чуть больше тридцати. Еще казалось, что Хойд в здравом уме, пока он не открыл рот:

— Моим деснам очень нравится лизать!

Он выгнул ноги колесом и удалился, шатаясь из стороны в сторону, как пьяный пингвин.

Да, это я.

Нет, я не хочу об этом говорить.

Пока я отправился засовывать шнурки в нос, Прядка переместилась на ют, где было поменьше народу, и принялась за работу. Выяснилось, что оттирать палубу у нее получалось довольно неплохо. Все равно что оттирать окна, разве что не нужна полная прозрачность. В общем, это оказалось слишком легко, а то и унизительно для ее талантов в уборке. Все равно что нанять всемирно известного хирурга, чтобы обрезать корки на бутерброде.

В перерывах Прядка наблюдала за командой. Обнаружились и другие знакомые, пусть и смутно, лица. Моряки часто сходили на Скале и, получив пропуск у инспектора, нанимались на другие корабли.

Нельзя сказать, что это была команда головорезов: в ней хватало самых разных национальностей, а мужчин и женщин насчитывалось примерно поровну. В морях спор это не редкость. Берут всех, кто соглашается. Сексизм сказывается на выгоде.

И с какой стати столь обычная команда подалась в пираты? И не просто в пираты, а в кровожадные пираты, которые топят корабль, даже не пытаясь его ограбить?

«Они даже название корабля не скрыли, — подумала Прядка. — И одного матроса оставили в живых. Что-то тут не так».

— Хотел прополоскать свои рубашки! — Я прошел мимо Прядки и, подмигнув, указал в ее сторону обеими руками. — Но на прошлой неделе их съел.

Склонив голову набок, Прядка смотрела мне вслед. Ак прошмыгнул через палубу и вскарабкался ей на плечо.

— Что с ним не так? — тихо спросил крысеныш.

— Не вполне понимаю, — прошептала Прядка. — Но я встречала его раньше. Он добрый. Хоть и странный.

— Прядка, странным можно назвать человека, который коллекционирует марки. А этот как с луны свалился, причем со всех двенадцати.

Эх.

Ладно, вот в чем дело. За пару лет до этого у меня с Чародейкой случилась стычка, а вернее конфликт. Скажем так, у нее было то, что мне нужно, но избавить ее от этого оказалось труднее, чем я полагал. Чем все кончилось? Чародейка наложила на меня одно из своих знаменитых проклятий. Слушайте, время от времени спотыкается и самый изящный танцор.

Проклятие лишило меня чувства вкуса, а заодно и других четырех чувств.

— Что ты выяснил? — спросила Прядка.

— Я стащил еды, но смог унести только крысиную порцию. Прости. Еще они и правда шьют пиратский флаг. Мне кажется, на пиратском поприще они новички. Может, потому случайно и потопили тот корабль.