Ворона едва не выронила кружку. Прядка встревоженно вытянула руку, чтобы подхватить.

— Полуночное море, — сказала Ворона. — Ты хочешь отправиться в Полуночное море.

— Ну, надеюсь, не в одиночку, — добавила Прядка. — В идеале на корабле.

Ворона рассмеялась, причем отнюдь не радостно. Враждебный и глумливый, ее смех был так же далек от обычного, как сторожевой пес — от щенка.

— Ты? Поломойка с гнездом на голове родом из какой-то глухомани? Ты собираешься… я даже произнести это не могу!

От этих слов что-то внутри Прядки дрогнуло. Не то чтобы сломалось, но определенно изогнулось. Заодно стало ясно, что гнуться она может куда сильнее, чем раньше. Прядка глянула Вороне в глаза:

— По-моему, это несправедливо. Я довольно далеко продвинулась. Мама всегда говорила, что в любом деле самое сложное — это сделать первый шаг.

— Как человек, который покорил несколько горных вершин, могу с уверенностью сказать, что твоя мать идиотка, — заметила Ворона.

Прядка вспыхнула от гнева. Даже среди пиратов есть границы, которые не стоит переступать.

— И кто, по-твоему, должен отправиться с тобой в этот невозможный поход? — спросила Ворона.

— Пока я знаю команду только одного корабля. И я надеялась…

Ворона перебила ее очередным приступом смеха. Но в этот раз Прядка его ожидала. Она намеренно спровоцировала капитана. Ее все меньше смущало, что приходится лгать, во всяком случае, когда дело касается Вороны.

Кроме того, ей только что пришла в голову по-настоящему грандиозная ложь.

— Что, если я сумею вам заплатить? — спросила она.

От смеха Ворона аж закашлялась. На шум выглянул Улаам: такой смех в ее исполнении ему довелось слышать лишь однажды, когда один из моряков умудрился воткнуть себе в пах собственный абордажный крюк.

— Даже если бы я хотела отправиться в Полуночное море, — Ворона утерла слезы, — и даже если бы ты могла мне заплатить, команда никогда на это не согласится.

— Скорее всего, вы правы. — Прядка притворилась, что задумалась. — Сперва нужно подготовить почву. Отправить их в опасное, но менее смертоносное место. Как насчет… Багряного моря? Мне все равно придется его пересечь, чтобы добраться до Полуночного. Можно начать с него.

— Они никогда на это не согласятся, девочка, — возразила Ворона. — Эта команда труслива, как наш король.

— Но допустим, я их убедила. Вы разрешите? По Багряному морю мало кто ходит, а значит, на тех кораблях, что нам встретятся, будет самая лучшая добыча!

Отмечу, с тем же успехом можно заключить, что обитатели далеких королевств самые спортивные и выносливые, раз уж туда так долго добираться.

Ворона пожала плечами.

— Если сможешь их уговорить, не вопрос. Но они не согласятся. Пока еще нет. Они еще не успели… отчаяться.

Поблагодарив капитана, Прядка откланялась. Больше ей ничего говорить не хотелось, да в этом и не было нужды. Ведь поломойка с гнездом на голове родом из какой-то глухомани только что обвела капитана вокруг пальца.

В очередной раз.

На родине Прядки есть одна сказка, которую я обожаю. Видите ли, среди королевских слуг низшее место отводится тошеру. Тошер копается в сточных водах замка и следит за тем, чтобы не потеряли или не выбросили ничего ценного.

В силу очевидных причин зловонного толка никто не хочет быть тошером. Хуже того, тошера никто не хочет слушать, поскольку, куда бы он ни пошел, все всегда слишком заняты: либо отходят подальше с наветренной стороны, либо пытаются вспомнить, как оттереть рвоту с ковра. (Мыло, уксус и теплая вода.)

У тошера из нашей сказки было множество поводов для недовольства, один из них — недостаток клетчатки в королевском рационе. Но к чему он не имел претензий, так это к собственному ужину. Каждый день ему доставалось одно и то же блюдо — печеная картофелина с салом.

Тошер обожал печеную картошку. Настолько, что решил попросить на ужин еще одну картофелину. Его просьбу исполнили, в основном чтобы от него отделаться. И это вошло в привычку: две картофелины, каждый день.

Так продолжалось до тех пор, пока низшим слугам не начали подавать на ужин кое-что другое — кукурузный хлеб с салом. Его тошер терпеть не мог. Он ждал возвращения картошки, но так и не дождался.

Однажды за повседневной работой он заметил, что на последнем балу, похоже, снова подкрасили пунш зеленым, после чего ему в голову пришла одна мысль. Его жизнь во дворце убога, но ведь наверняка можно ее улучшить. Он твердо решил поговорить с поварихой и снова выпросить на ужин картошку.