Шрифт:
Яковлев как секретарь ЦК тоже принимает участие в этом заседании, но молчит. О чем он думает, слушая сегодня этот разговор, а прежде участвуя в обсуждении последствий катастрофы в Чернобыле, гибели «Нахимова»? Возможно, о том, что в Стране Советов многое прогнило и нужен не косметический ремонт системы, а крупные перемены. Очень крупные.
Глава 6. Не могли поступиться принципами
В один из осенних дней 1987 года член Политбюро Егор Лигачев попросил своего помощника в приемной ни с кем его не соединять, а возможных посетителей предупредить, что секретарь ЦК занят и просил не беспокоить. После чего Лигачев надолго уединился в своем кабинете вдвоем с другим членом Политбюро Александром Яковлевым.
Оба знали, что разговор предстоит серьезный, оба давно готовились к нему. Слишком много между ними накопилось взаимных обид, недоговоренностей, трудных вопросов. Настала пора объясниться.
Да и генеральный уже не раз советовал и тому, и другому: вы там повстречайтесь с глазу на глаз, поговорите по-мужски, снимите ненужное напряжение, ведь одно большое дело делаем, ссориться ни к чему.
Вот и повстречались. Сели друг напротив друга за приставным столиком, Лигачев предложил чай, придвинул Яковлеву вазочку с печеньем. Гость рассеянно повертел в пальцах конфету.
И первым пошел в атаку:
— Егор, скажи, ты почему не одернул этих… которые ринулись на меня с критикой за статью «Против антиисторизма»?
А как раз в те дни некоторые СМИ вдруг вспомнили ту давнюю яковлевскую публикацию 1972 года, стали писать о том, что она тогда вызвала негодование у Шолохова и других «патриотически настроенных русских писателей», что автор в этой статье обвинял крестьянство в патриархальщине, допустил целый ряд других идеологических «проколов». И делали вывод: может ли человек с такими взглядами руководить сегодня перестроечными процессами, быть рядом с генсеком?
Секретарь ЦК КПСС Е. К. Лигачев во время выступления в Ростове-на-Дону. 24 декабря 1988. [ТАСС]
Егор Кузьмич помешал ложечкой чай в стакане с подстаканником. Понимая, что яковлевский вопрос означает всего лишь разминку, а главный разговор еще впереди, миролюбиво ответил:
— Так я ведь не читал твоей статьи. А если читал, то за давностью времени запамятовал, о чем она.
— Напрасно, — протянул Александр Николаевич. — Она и сейчас не потеряла своей важности. Даже, может быть, сегодня еще больше к месту. Ты при случае посмотри. Думаю, ты должен поддержать меня. Нападают на меня незаслуженно.
— Прочту — это я тебе обещаю. Но ведь если ты завел речь о нападках СМИ, то этим нападкам подвергаешься не только ты. Куда больнее они жалят других партийных работников, зачастую — вполне честных и порядочных людей. Пресса распустилась. В угоду сенсационности журналисты чернят нашу историю, передергивают факты, часто откровенно врут. И давай, Александр Николаевич, начистоту: это происходит с твоего ведома. Ты сегодня у этих враждебно настроенных редакторов главный защитник.
Яковлев вовсе не удивился такому резкому повороту в разговоре, он был явно готов к нему. Стал спокойно, не повышая голоса, говорить о том, что гласность — это сейчас одно из самых больших и очевидных завоеваний перестройки, что в нашей истории накопилось слишком много «скелетов в шкафах», что людям по душе открытость и смелость, которую проявляют ныне газеты, журналы, радио и телевидение.
— Да, — оговорился при этом он. — Случаются и перегибы. Но давай будем справедливы: это всего лишь издержки того сложного и необходимого процесса, который мы запустили. Надо к этому относиться спокойно.
— Так ты, Саша, и относись тогда спокойно к той критике, которую допускают некоторые авторы по поводу твоей статьи, — вставил шпильку Лигачев.
— Тут другое, — гость не принял шутливого тона. — Тут речь идет о вещах магистральных, серьезных, мы не должны оставлять без внимания вылазки «ура-патриотов» и ксенофобов. Не окоротим их, значит, почувствуют силу, и быть большой беде.
Потом разговор перекинулся на злободневные темы, и сразу обнаружилось, что мы стоим на разных позициях: расходимся во взглядах на историю, на партию, на процессы демократизации. Должен сказать, что Александр Николаевич, несомненно, владеет даром внушения, логически точно ведет нить беседы. Однако со мной у него ничего не получалось, как говорится, коса нашла на камень. Это было предельно ясно.
Полтора часа мы объяснялись с глазу на глаз в моем кабинете, но каждый остался на своей точке зрения. Отношения прояснились окончательно.
Впрочем, еще оставалась слабая надежда на то, что по прочтении статьи «Об антиисторизме» я займу сторону Яковлева, — Александр Николаевич необычайно ценил, когда ему оказывают личную поддержку. Но после прочтения его статьи я позвонил ему по телефону и сказал:
— Не считаю нужным ввязываться в эту дискуссию. Немало в твоей статье оплошностей, особый взгляд на прошлое… Со многим я не согласен.
Статья была серьезная, речь не просто шла об оценке тех или иных фактов, — она носила мировоззренческий характер. И здесь я уступить не мог, я не мог сближаться с Яковлевым на беспринципной основе, на «ты — мне, я — тебе».
Затем позвонил Михаилу Сергеевичу и сказал, что встречался с Яковлевым, но пришел к выводу, что мы по-разному смотрим на многие важные вещи, придерживаемся разных взглядов, позиций.
— В общем, Михаил Сергеевич, — подытожил я, — единомыслия у нас с Яковлевым не получится, надо смотреть правде в глаза.
Все точки над «и» были расставлены [196] .
196
Лигачев Е. Загадка Горбачева. Новосибирск: Сибирский центр СП «Интербук», 1992. В этом отрывке из книги Егор Кузьмич неверно называет статью Яковлева.
Два медведя в одной берлоге
Противостояние двух ярких политиков, их закулисная, а иногда и открытая борьба, твердое отстаивание каждым из них своей позиции — это та страница из летописи перестройки, которую так просто не перевернуть.
Лигачев и Яковлев. Два секретаря ЦК, два члена Политбюро. И оба назначены присматривать за идеологией. Правда, если быть точным, то Лигачев, как второе лицо в партии, по неписаной цековской традиции был обязан по своей должности это делать, а вот Яковлев получил такую нагрузку лично из рук Горбачева. Среди тех загадок перестройки, которые до сих пор не имеют внятного объяснения, это одна из самых интригующих.