Он прислушивался к бурному потоку ее слов. Он не отдавал себе отчета, была ли в них правда — правда о нем, но чувствовал, как ее слова проникают в его мозг и оседают в каких-то тайных уголках его сознания. Он продолжал вслушиваться в ее слова еще долго после того, как они отзвучали.

Луиза нарушила молчание.

— Тебе когда-нибудь нужен был кто-нибудь, Спенс?

Он повернулся к ней.

— Почему ты спрашиваешь об этом?

Она подняла голову и посмотрела на него.

— Кажется, я вечно прихожу к тебе только за тем, чтобы в чем-нибудь признаться и излить душу, но ты ко мне никогда ни с чем не приходил — ни разу за нее время, что мы знаем друг друга. Может быть, это просто потому, что я тебе не нужна. Но кто же еще у тебя есть? — Она замолчала.

Кое-кто был в его жизни, и оба они об этом знали — девушка, с которой он помолвлен и которая должна стать его женой. Но теперь, когда он стоял перед Луизой и они читали друг у друга в глазах всю правду о безнадежности их любви, он не мог произнести имя Джин. Откровенно говоря, в его жизни больше никого не было.

Спенсер ничего не ответил; Луиза уронила голову на кушетку и улыбнулась.

— Я думаю, Спенс, будет лучше всего, если ты проводишь меня домой, — сказала она.

17. Воскресенье, 22 июля, 1.00 дня

Когда Спенсер и Луиза вошли в квартиру на тридцать втором этаже «Савой-плаза», Лэрри сидел на кушетке в гостиной. Рубашка его была расстегнута, ботинки и галстук разбросаны по полу. Он сидел лицом к двери и тихо разговаривал с кем-то по телефону. Увидев их, он не шевельнулся, только глаза его расширились, а губы скривились в неприятной усмешке.

Спенсер до боли отчетливо понял, какую картину видит перед собой Лэрри. На глазах у мужа возвращалась домой жена, довольно растрепанная, в измятой одежде. В руках у нее саквояж, а сопровождает ее близкий друг семьи, из-за которого между мужем и женой не раз уже возникали стычки на почве ревности. Классический треугольник, не нуждающийся ни в каких пояснениях. Нужен только еще кто-то четвертый, чтобы назвать вещи их именами.

Первые слова Лэрри не оставляли никаких сомнений на этот счет. Он опустил трубку и произнес:

— Надеюсь, вы славно позабавились.

Гнев овладел Спенсером, но он сдержал себя. Именно в этот момент он ощутил острый приступ боли в желудке.

— Не отвечай ему, Спенс! — воскликнула Луиза. — Прошу тебя, не нужно. Это так похоже на него.

Она хотела пройти мимо мужа, но Лэрри схватил ее за руку, в которой она держала саквояж, и с силой рванул вниз. Луиза упала, саквояж выскользнул из ее руки, и все его содержимое вывалилось на пол.

Спенсер бросился к Луизе, но Лэрри поднялся и встал между ними.

— Ни с места! Это касается только меня и ее. Тобой я займусь позже.

Его лицо было небрито, голос звучал хрипло.

— Прекрати эту идиотскую сцену и возьми себя в руки! — с яростью закричал на него Спенсер. — Ты что, действительно думаешь, что мы провели с ней ночь?

— Замолчи, Спенс! — воскликнула Луиза. — Пожалуйста, не разговаривай с ним! — Она все еще лежала на полу, несколько приподнявшись; ее лицо было искажено злобой.

— Скажи ему, Луиза, что ты делала, — потребовал Спенсер. — Он имеет право знать. Говори.

Она с раздражением поднялась.

— Сам рассказывай. — Луиза стала собирать вещи и бросать их в саквояж. — Ничего ты не стоишь. Оба вы ничтожества, и я ненавижу вас обоих.

Не глядя на них, она прошла со своим саквояжем в спальню и хлопнула дверью.

— Она пришла ко мне часа два назад, — начал Спенсер.

Лэрри устало сел.

— Ну и прекрасно.

— Она ушла отсюда, не дождавшись тебя, и сняла комнату в гостинице «Шерри-Нидерланд». Затем утром…

— Я сказал: прекрасно, — повторил Лэрри. Тяжело дыша, он закрыл лицо руками.

Спенсер взглянул на него.

— Со вчерашнего утра я никак не могу дозвониться тебе. Мне нужно с тобой поговорить. События развиваются быстро.

— Ну что ж, говори.

— Почему ты не позвонил мне, после того как ушли агенты ФБР?

— Она рассказала тебе?

— Да.

— Это не ее дело, совершенно не ее дело.

— Да, но это мое дело, не так ли?

— Пожалуй, да, — согласился Лэрри.

Он медленно встал и впервые посмотрел прямо на Спенсера налитыми кровью глазами.

— Выпить хочешь?

— Не возражал бы.

— Мне очень нужно выпить. Виски с водой?

— Конечно.

Направляясь вместе со Спенсером в кухню, Лэрри остановился и прикоснулся к его руке, как бы прося прощения и предлагая помириться. С минуту они, улыбаясь, стояли рядом, и каждый искал во взгляде другого выражения давнишней взаимной приязни.

— Черт побери! — пробормотал Лэрри и пошел в кухню.