Я злобно зыркнул на троих трактористов. Пошатываясь на своих кирзачах, они, явно, были поддатые. Скорее всего, приложились за обедом. А может, и с утра.

– А зачем вам шоферки с ихним театром, – хмыкнул я, посмотрев на них так нахально, как только мог, – когда у нас в МСТ такие знатные скоморохи имеются!

Трактористы сначала заржали. Но потом один из них, белобрысый, кажется, понял, что это была шутка про них. Он в одно мгновение изменился в лице и глянул на меня, по-бычьи опустив голову:

– Чего?

– Того! – Крикнул я, – ржете звонче кобылы. Лучше б помогли парню заехать на зав. Шутники, – сплюнул я.

Вся троица замолчала. Переглянулась.

– Ну давайте, – белобрысый принялся задирать закатанные рукава рубахи еще выше, – покажем шоферкам, как мы умеем шутковать.

– Игорь, – испуганно посмотрел на трактористов Казачок, – мож не надо?

– Надо, Гена, – наблюдая, как троица приближается, ответил я, – надо.

Троица приблизилась. Трактористы стали напротив нас с Казачком. Генка, хоть поначалу и трясся, но увидев, как бесстрашно виду троицу взглядом, стал рядом и подрагивая, все же приосанился.

– Ну что, – белобрысый заговорил первым, неприятно искривил пухлые свои губы, – ну что, шоферок, не хочешь повторить, чего ты нам там покрикивал?

Я хмыкнул. Обвел всех троих трактористов взглядом. Этот, белобрысый, был широк в плечах, но невысок. По щербатому его рту и крепким сбитым кулакам, видно было, что он тут главный задира.

Другой, высокий и лысоватый, возрастом годам к двадцати пяти подходил. Его вытянутое как бы по-лошадиному лицо застыло в одном неприязненном выражении. Третьим был худощавый словно пацан. На лбу его тонкокостного лица слиплись от пота редкие от природы темные волосенки.

– Будем, – сглотнул Казачок, – драться?

– А не знаю, – сказал я, глядя в глаза белобрысому исподлобья, – будем ли драться?

Белобрысый выдержал мой взгляд, однако в следующее мгновение его зрачки скакнули вправо. Проследив за его взглядом, я понял куда он глядел. Там, у зава болтавший с электриком завтоком, смотрел прямо на нас. Оба они: и завтоком, и электрик замерли. Ждали, что будет дальше. Причем завтоком строго нахмурил лицо. Электрик же смотрел с удивлением и опаской. Пришел завтоком, видимо, посмотреть, что тут, на заву так грохнуло, когда машина Казачка сорвалась.

Потом белобрысый глянул на меня и на Белку, что в холостую порыкивала мотором за моей спиной.

– Это ж та машина. Порченая, – сказал белобрысый тракторист.

– Я слышал, – начал худой, – что тот, кто на ней ездит, и сам несчастный и другим несчастье приносит.

– И тогда лучше его даже не трогать, – опасливо сказал высокий.

– Эт вы верно подметили, – улыбнулся я, а потом по-дружески хлопнул белобрысого по плечу, – лучше меня не трогать. Ни то будет вам неудача.

Белобрысый аж в лице переменился. Резкий, словно боксер он отпрыгнул назад, как от удара. Уставился на меня ошалелыми своими глазами. Его дружки вздрогнули, удивленно обернулись. Я рассмеялся.

– Ну все, брат! – Крикнул я ему, – теперь моя неудачливость на тебя перекинулась!

– Тьфу-тьфу! – Поплевал тракторист, – ай, что б тебя!

– Да ты че Игнат? – Удивился долговязый, – веришь в это все дело? По-серьезному?

– Да ничего я не верю! Просто…

– А зря не веришь, – я хмыкнул, – вот недавно ездил я с мужиком в город, за запчастями. Так его, после того как я с ним поговорил, жена с дома выгнала. Живет теперь на гараже.

– Боевой, что ли? – Расширил глаза долговязый, – а ведь я его знаю! Он и правда на гараже живет!

Вся троица как бы несознательно отступила на шаг.

– А я вообще с ним дружу, – вклинился Казачок, подмигивая мне хитрым глазом, – и видишь, че выходит? То машиной на зав не попадаю, то ломаюсь! А недавно угодил прямо в озеро! Ни жисть, а одна неудача!

– Да ну, глупости, – потемнел лицом белобрысый, – че плетете?

– Ну-ну, – хмыкнул я, – не верь. А сам и не заметишь, как у тебя все наперекосяк пойдет. И прибежишь ко мне как миленький проклятье снимать. Потому, как только я знаю, как это делается.

– Пойдем уж работать! Хватит слушать энти их шутейки, – опасливо косясь на меня, сказал долговязый.

Троица потопала к тракторам. Ускорила шаг, как только увидела, что к нам идет завтоком.

– Чего у вас тут творится? – Сприсил он, осматривая задний мост казачковского газона и эстакаду.

– Да вот, – замялся Казачок, – что-то незадача вышла. Промазал малость.

– Хорошо, что цело все, – сказал Пётр Герасимович, – а вот пшено придется тебе, Гена замести в яму.

Казачок вздохнул.