Они проверяли нас, дрогнем мы или нет. Если бы дрогнули, то Огненный Рыцарь легко бы победил, пронзив наши спины копьём и затем добив остатки. Однако поняв, что мы не побежим, он развернул клин. Они хоть и маги, но не самоубийцы.

На плотный строй ощетинившихся копейщиков тараном не идут, ведь на такой скорости копьё легко могло пробить ногу лошади, голову лошади, бедро всадника или даже выбить того из седла. И кому такое нужно? Лошадь стоила дороже жизни смерда с копьём, как и сам рыцарь если не погибнет в момент удара, то может сломать шею в момент падения. Только дурак станет использовать кавалерию для лобовой атаки.

Тем временем пехота врага уже шла таким же плотным строем в нашу сторону. Вот когда мы столкнёмся с пехотой, тогда они и ударят нам в спину. В этом сомнения у меня не было. Да вот только на поле боя пока что находились лишь мои ополченцы, а про остальные сюрпризы враг, кажется, даже не догадывался.

Строй врага тем временем приближался, а в правых руках замелькали дротики. Мы тоже хотели изготовить метательное оружие для пехоты, но времени на всё и сразу не хватило. Слишком мало рабочих рук, слишком огромны амбиции и слишком много нужно для содержания даже ста простых смертных солдат.

– Они слабее, нашего натиска не выдержат, – произнёс самый выдающийся из ополченцев, который стоял по правую руку от меня. – Ослепим нашими письменами на щитах и уже не дадим им опомниться.

– В круг! – рявкнул я, уже замечая что кавалерия врага начала обходить нас с фланга.

Атаковать было нельзя, ведь тогда бы по нам ударила конница. Разделяться на два отряда тоже было нельзя, тогда бы плотность строя пострадала и пехота врага смела бы нас за считанные минуты. Поэтому, несмотря на имеющуюся возможность атаковать, я принял решение стоять в обороне.

Тем временем полетели дротики. С треском они вонзались в наши щиты и застревали, порой даже слегка ранили руки, но раны были незначительными. А вот подвижность из-за застрявшего дротика падала в разы, щит становился неудобным и ведь не бросишь же его.

Затем последовал боевой клич и строй врага перешёл на бег. На скорости они врезались прямо в нас, собираясь нас смести, однако ни я, ни мои воины не сделали даже полушага назад. А как только натиск сошёл на нет, то первую кровь пролил мой меч.

Мое громадное оружие словно гильотина опустилась на врага, в щепки разлетелся щит и клинок вонзился прямо в голову, прорубив и меч, и череп. Затем рывком я вырвал оружие и повторил удар. Враги были слабы и хоть щита у меня не было, но их удары отскакивали от моего стального доспеха. Кроме того и точно ударить по мне они не могли, ведь то и дело из-за моего плеча кто-то бил копьём.

Началась бойня, в которой враги падали замертво один за другим. Слева и справа от меня ополченцы также разили копьями противника и использовали магические письмена. Однако враг не унимался и в какой-то момент в моём поле зрения оказался вражеский маг, вооруженный молотом. Он тоже видел меня, но в схватке сходиться не собирался. Его целью было пробиться в другом месте и нарушить строй.

– Крон! Крон!!! – раздался голос в глубине строя, где замертво упал сраженный в спину ополченец.

Кавалерия пока что кружила и использовала дальнобойные атаки, которые порой попадали в спины из-за того, что мы стояли кругом. Это было неприятно, но ничего с этим не сделаешь. К тому же некоторые заклинания и пущенные болты пробивали насквозь даже щиты. Радовало только то, что вражеские маги тратили на это много времени и сил.

Я быстро отдал новую команду и переместился в центр круга, чтобы не дать образоваться бреши. Также я поднял над головой меч и создал ослепительную вспышку. На врага это повлияло не очень сильно, но смысл заключался в том, чтобы подать сигнал моим союзникам. Ведь прямо сейчас кавалерия врага уже снова перестроилась в клин.

– Помогите нашим, – подойдя к северной части нашего круга произнёс я.

Быстро задние ряды перестроились, а я уже смотрел на то, как Огненный Рыцарь мчался прямо в мою сторону, заметив, что пехоты у нас стало меньше. В этот раз он не свернёт, ведь глубина сократилась до двух человек, что критично мало.

– Увидьте же, мои великие предки, как я паду в битве за правду... – тихо шептал ополченец, которого я рывком рванул на себя за плечо, чтобы выйти вперёд.

Строй тем временем начал ломаться. Нас давил командир пехоты, круг стал напоминать многоугольник, а на северной части мои ополченцы начали пятиться назад, потеряв всякую надежду перед лицом тяжёлой кавалерии. Они отошли на два метра от меня, но останавливать я их не стал. Бежать им было некуда, удар придётся принять в любом случае.

Дыхание моё остановилось после громадного вдоха, всё тело напряглось, а меч был поднят в замахе. Сердце билось как бешенное, звуки битвы исчезли и всё моё внимание оказалось поглощено лишь приближающимся врагом. В какой-то момент изменилось даже восприятие времени, из-за чего всё вокруг стало медленным.

А затем со свистом полетели стрелы. Охотницы были расположены в засаде, очень далеко, чтобы разведка противника их точно не нашла. Для стремительной доставки использовались лошади и телеги. Стрелять на скорости по двигающейся цели было сложно, но не для этих женщин, посвятивших всю свою жизнь оттачиванию навыков стрельбы.