Вскоре запах пожара перестал быть таким резким. На доме обнажились черные стены и дыры, пропали последние красные лоскуты огня. Да и поле за спиной утихло и почернело, а дождь успешно добивал остатки огня и прибивал поднявшийся пепел к земле.

Найра все-таки сдалась; закрыла глаза и не шевелилась. Она мерно дышала, и это было хорошим знаком. Аркен улыбнулся. Поднялся с корточек и двинулся к дому.

Как тут позади послышалась возня. Что-то тяжело замычало.

Аркен остановился на полушаге. Тяжелые мурашки прокатились по его телу, заставили вздрогнуть.

— Эй… Аркен… Что случилось? — смущенный голос Дрейка был подобен грому среди ясного неба.

Он резко развернулся — измазанный сажей Дрейк стоял посреди испаряющихся ошметков, стыдливо прикрывшийся мокрой рубашкой, которую ему кинули. Его вид был донельзя жалким, а на его лице читался ничем не прикрытый страх. Дождевая вода текла по его телу, смывала черноту, и чтобы та пятнами оседала на ткани рубашки.

Но Аркен ничего не ответил ему, а только отвернулся и двинулся с Найрой на руках в дом. Он знал, что за ним последуют. Так оно и случилось. Дрейк не трогал его с вопросами, даже когда Аркен направился в единственно уцелевшую комнату напротив входной двери, и уложил сестру на кровать, заботливо прикрыл покрывалом. Остался ждать в коридоре, такой странный и такой смешной.

— Оденься, — буркнул вернувшийся с одеждой в руках парень.

Он швырнул ее Дрейку и тот ловко схватил ее прежде, чем она упала на пол. Отвернулся и принялся одеваться. Рубашка и штаны оказались несколько велики ему, и Аркен отметил про себя, что не зря решил захватить пояс. С ним Дрейк выглядел стильно даже в одежде, на пару размеров больше его самого.

— Ничего не случилось, — после ответил стоявший на прежнем месте Аркен, когда Дрейк закончил с одеждой.

— Но…

— Я не знаю! — перебил его, повысив голос, парень. — Оборотень напал на нас. Оглушил. Но я не знаю, где он. Раз выжил ты, я думаю, мы его больше не увидим.

Он нахмурился и помрачнел. Отвел от Дрейка взгляд в пол.

— Ты что-нибудь помнишь, дракон? — в голове звучала не то угроза, не то беспокойство.

Дрейк задумался. Лоб его исказили глубокие горизонтальные морщины. Как тут он скривился, почувствовав тупую боль в стопе. Опустил взгляд и заметил, что ноготь на большом пальце на правой ноге был покрыт поперечными белыми полосами. А сам палец словно бы пульсировал изнутри.

— Ну? — нетерпеливо повторил Аркен.

Он явно был недоволен.

— Проклятый… он напал на меня и сильно ранил. Больше мне нечего сказать, — пожал плечами Дрейк, одарив Аркена пристальным взглядом. — Поэтому я и хочу узнать, что случилось…

Судя по тому, как глаза силача метали молнии, дело явно было плохо.

— Я мало что видел, — после некоторой паузы решил говорить он, заложив руку за руку. — Но там было что-то или кто-то еще… Ты был внутри чего-то, похожего на испаряющийся кокон.

— Кокон? — тупо переспросил, изогнув бровь, Дрейк.

— Я не знаю, что я видел. Поэтому говорю, как есть. А еще… Я видел, как ты был красным драконом.

Произнеся последнюю фразу, Аркен перевел тяжелый взгляд на собеседника.

— Драконом? Так с этого стоило начинать! — тот не сдержал эмоций в голосе. Резко развел руки в стороны.

— Тише, — низким и тяжелым голосом сказал Аркен. — Разбудишь сестру.

— Ты сказал «Дракон». И что… Что потом? Поверь, если я узнаю, как мне вернуть свое тело, я не буду вас утруждать! Я расскажу этому старому, когда он вернется все, о чем он хочет знать! — Дрейк сделал пару шагов навстречу, но его действия не были оценены как того хотелось.

Аркен отошел назад на те же пару шагов. Он усмехнулся и покачал головой. Снова усмехнулся. Затем устремил все тот же тяжелый взгляд на Дрейка. Тот выглядел растерянным.

— Тебе все равно не понравится, что я скажу… Ты не был похож на себя, дракон. То, что я видел, было чудовищем. Я не знаю, что ты сделал с той тварью, я смог найти только его голый коготь. А Проклятые так легко с ними не расстаются. Если ты понимаешь, о чем я.

Дрейк явно хотел что-то сказать, перебить, и сдерживал себя как мог. Но после слов Аркена слова стали исчезать с языка, а щеки сжиматься.

— Чудовищем?

— Я думаю, что он проклял тебя. Когда ранил меня. Другое мне не приходит в голову. Прости, мне очень жаль.

— Все-таки, проклятие? — обреченно переспросил Дрейк.

До него медленно доходило понимание сказанного. Его глаза вдруг широко распахнулись, а лицо вытянулось, стало безнадежно печальным. Мозг все отказывался принимать сказанное всерьез, искал крохи, чтобы подкрепить иллюзию того, что не случилось ничего дурного. Но чем больше уходило времени, тем быстрее в душе нарастало чувство обреченности.