— Я напугала вас и забрала у брата слишком много сил. Я опасна…

— Прекрати, — грубо бросил ей Гаральд. — Ты спасла всех нас. И Лорена в том числе. Сила твоя опасна лишь для тебя. Если бы я знал, как защитить тебя от своры этих тварей, от тебя самой!..

Акме медленно подняла на него грозные агатовые глаза, отражающие муку её души от жара голубого всепожирающего пламени. В них не было ни страха, ни отчаяния, лишь хорошо знакомое упрямство.

— Ты ведь знаешь, Гаральд, что и то и другое бесполезно, — спокойно сказала она, быстро принимая решения. — Ты защитишь меня от одного, двух, трёх чудовищ, но если они нападут десятками? Ни Лорен, ни я не справляемся с моим наследием. Если попытаешься ты, я могу ненароком покалечить тебя.

— Ты хочешь сказать, что я тебе тут не нужен?

В голосе Гаральда не было ни гнева, ни оскорблённой гордости, лишь разочарование — в ней или в своих силах, Акме не могла разобрать. Попыталась представить, что сделает сын герцога, если она солжёт и даст утвердительный ответ. Для его блага, для её покоя ему следовало бы вернуться в Карнеолас, но он никогда не сделает этого.

Между тем она знала, каково будет ей, если он покинет её. Она старалась, очень старалась перестать доверять ему. Но так и не научилась. Пусть Гаральд оставил её в Нелейском дворце месяц назад, но он успел вернуться к ней.

Она знала, что влюбилась в него, тихо и отчаянно, и знание далось ей со слезами обиды и терзаний ещё в Кеосе. Она со всей отчётливостью помнила и принимала возможность того, что в Кунабулу Гаральд был послан своим отцом и государем по своим делам; возможно, не по своей воле. Но в эту минуту её интересовало лишь то, что она могла попытаться обменять его к ней расположение на его же безопасность. Но тот же здравый смысл подсказывал: она потерпит поражение. Он был ей так нужен!..

Затянувшееся молчание Гаральд принял как положительный ответ.

— Не слишком ли много ты берёшь на себя, Акме? — холодно поинтересовался он, и лицо его почернело. — Полагаешь, Сила твоя делает тебя неуязвимой?

— Она делает уязвимыми тех, кого я пытаюсь защитить, — прошептала девушка, опустив глаза.

— Тебе не хочется втягивать других, но ты не всесильна, как бы тебе этого ни хотелось.

Она слышала гнев в его голосе и решила остановить поток слов, который мог в скором времени больно ударить.

— Более всего я не желаю втягивать тебя.

— Я не поверну назад, — ответил тот, тёмной скалой нависнув над её дрогнувшей волей и разомлевшим сердцем.

— Я должна уговорить тебя вернуться, — прошептала Акме, и брови Гаральда поползли вверх. — Пожалуйста, забери с собой принца и принцессу и возвращайся.

— Ты думаешь — я поехал, так как получил прямой приказ короля сопровождать принца?

Акме долго глядела ему в глаза, и сердце её млело от невероятных эмоций.

— Мне всё рано, по чьему приказу ты поехал, — ответила она. — Какая разница? Я так боюсь за тебя! Я так боюсь за всех вас!

— Неужели тебе будет легче без меня?

— Мне будет легче от осознания того, что ты в безопасности. Ты придаёшь мне сил. Едва ты появляешься, я забываю о трусости, слабости, уязвимости.

Гаральд улыбался тихо, завораживающе. Ласково разглядывал её лицо, ярко сверкая глазами.

— Уверен, ты поняла это не только что. Но ещё сегодня ты открыто, изо всех сил противилась нашей с тобой дружбе. Ты не из тех, кто бездумно следует велению сердца. Значит, то, что было ещё в Кеосе, — твоя ко мне неприязнь, строгость, отрешённость, — всего лишь притворство? Ребячество? Твое упрямство мучило нас обоих, а сейчас ты решилась открыться мне?

Понимающий, мягкий взгляд его, который мог потянуть её за собой куда угодно, окатил её жаром.

— Ребячество? — прошипела Акме, угрожающе зардевшись. — А у меня, по-твоему, не было причин не доверять тебя и злиться на тебя?!

— Я принёс тебе свои извинения и всё тебе объяснил.

— Извинения за месяц неведения! Можешь вернуть их назад, они всё равно ничего не стоят!..

Акме захотелось швырнуть ему в лицо напоминанием о Габриэле. Но благоразумно промолчала.

— Почему с тобой так сложно? — со спокойным вздохом пробормотал Гаральд, снисходительно улыбаясь, наблюдая, как девушка раздражённо отшвыривает одеяло, поднимается и, слегка раскачиваясь, идёт в сторону лагеря. — Мы разве закончили?

— Закончили, полагаю, — огрызнулась она, и через мгновение Гаральд схватил её за локоть, дёрнул назад, и девушка уткнулась в его рассерженное лицо.

Акме затряслась крупной дрожью, но не от страха, а от всё того же губительно сладкого аромата его кожи. Не рассчитав сил, Гаральд причинял ей боль, но она млела от переполнявшей её истомы.

— Твоя вздорность наскучила мне, Акме Рин, — прорычал он, запугивая её своей искусно разыгранной яростью. — Твоё упрямство испортило всё ещё тогда, когда я вернулся и выискал тебя в этих сонных коридорах Нелея — наконец-то одну, без твоего назойливого братца и вездесущего Арнила, который злил меня своим оскорбительным бесстыдством на балу…