Армия лорда Сэя, насчитывавшая почти 2.200 человек, была уже готова, но флот для ее перевозки отсутствовал. Были предприняты сумасшедшие усилия по поиску кораблей, а тем временем нужно было найти замену Толботу. Дата выхода в море была перенесена на конец августа, а затем на 7 сентября. 12 сентября командование перешло от лорда Сэя к Уильяму, лорду Бонвилю, гораздо более опытному капитану, который во второй раз был назначен сенешалем Гиени и получил распоряжение немедленно отправиться в Гасконь со "знатной дружиной" [1028] .

Почти сразу же возникли новые проблемы, спровоцированные политическим кризисом в Англии. Вскоре стало ясно, что болезнь короля — не просто мимолетный эпизод. Необходимо было как-то организовать управление страной на время его недееспособности. Герцог Йорк был законным наследником трона, и если бы он захотел получить регентство, его притязаниям было бы трудно противостоять. Неожиданно положение герцога Сомерсета и его союзников, казавшееся столь надежным летом, стало рушиться. По мере того как пустота власти становилась все более очевидной, общественный порядок разрушался. Сам Бонвиль был главным союзником Сомерсета в Уест-Кантри и его войска должны были понадобиться в Англии. Поток приказов владельцам кораблей и офицерам, занимавшимся их наймом и реквизицией, резко прекратился. К середине сентября экспедиция была отменена. Бордо только и оставалось, что защищаться самостоятельно [1029] .

13 августа 1453 г. Карл VII прибыл в массивную крепость Монферран на реке Гаронна, расположенную на небольшом расстоянии от Бордо, где и разместил свой штаб. Осада продолжалась уже почти две недели. Французы встречали ожесточенное сопротивление. Напротив французской бастиды в Лормоне англичане построили свою собственную бастиду, вооруженную пушками и укомплектованную более чем сотней человек. Камойс установил пушки на городских воротах и на кораблях, пришвартованных в реке. Они нанесли значительный урон французским позициям. Осада французов сдерживалась упорным сопротивлением Кадильяка и Риона. Кадильяк постоянно подвергался артиллерийским обстрелам, и в конце концов 28 сентября город был взят штурмом. Гарнизон отошел в цитадель и вскоре начал переговоры с французами. Карл VII не был настроен на уступки после того, как крепость сопротивлялась его войскам в течение шести недель. Гарнизон согласился сдаться на милость французского короля и добиться капитуляции Риона на тех же условиях. Гасконский капитан был обезглавлен, а весь гарнизон взят в плен. Их судьба вряд ли порадовала гарнизон Риона. Болдуин Фулфорд, девонский сквайр, командовавший там, отказался подчиниться соглашению и сражался до конца [1030] .

Однако в Бордо Роджер Камойс решил, что все потеряно. В начале октября делегация из города в сопровождении сотни всадников прибыла в замок Монферран, чтобы начать переговоры с французским королем. Карл VII поначалу был непримирим и заявил, что не примет ничего, кроме безоговорочной капитуляции. Для Камойса же первым долгом, как он считал, было вызволение английских войск из надвигающейся катастрофы и возвращение их в Англию. Переговоры открылись в Лормоне 5 октября. Камойс возглавлял делегацию из Бордо. Французскую сторону представляли канцлер Гийом Жувенель дез Юрсен и адмирал Жан де Бюэль. В первый день конференции Камойс от имени английского гарнизона заключил отдельную сделку. Он согласился сдать английскую бастиду напротив Лормона и отдать всех французских пленных без выкупа на следующий день. Взамен английским войскам разрешалось эвакуироваться из города и вернуться в Англию на английских кораблях, стоявших в Бордо, прихватив с собой артиллерию и все движимое имущество. Это была бесславная сделка, в результате которой жители Бордо оказались в затруднительном положении. Единственная уловка, на которую пошел Камойс, заключалась в том, что он не стал сдавать английскую бастиду, пока горожане будут вести переговоры с представителями французского короля о капитуляции. Камойс сделал для них все, что мог, но это было не так уж много, поскольку после того, как он объявил о своем намерении убраться в Англию, им практически нечем было торговаться. Жители Бордо были готовы подчиниться королю и заявили, что их отказ от прежних клятв был делом рук вероломного меньшинства. Они просили о помиловании и готовы были заплатить за него тяжелые репарации. Но Жувенель был непреклонен: пощады они не дождутся. Гасконские главари должны рассматриваться как предатели и должны быть выданы французскому правосудию. Жувенель представил список из двадцати поименно названных людей во главе с Пьером де Монферраном и Гайяром де Дюрфором [1031] .

С каждым днем положение города на переговорах ухудшалось. Запасы продовольствия были почти исчерпаны и люди начинали голодать. Жан Бюро обследовал стены со стороны суши и сообщил, что он уверен в том, что сможет быстро разрушить их своими пушками. 8 октября из Ла-Рошели прибыл французский флот, которому удалось захватить корабли с пушками, пришвартованные англичанами на реке. На следующий день англо-гасконские делегаты явились к французскому королю в замок Монферран с просьбой об условиях капитуляции. Карл VII не сказав ни слова отпустил их, и стал совещаться со своими советниками. Однако к этому времени у его капитанов появились свои проблемы. Дизентерия, классическая болезнь осадных армий, распространялась по французским лагерям и наносила большие потери армии и еще большие — флоту. Советники решили, что для скорейшего достижения соглашения необходимо пойти на ограниченные уступки. Компромисс был согласован и скреплен печатью в тот же день. Бордо согласился выплатить репарации в размере 100.000 экю. Было объявлено всеобщее помилование за исключением двадцати главарей восстания 1452 года. Им была сохранена жизнь, но они изгонялись из королевства и лишались всех своих земельных владений. Еще до сорока гасконцев, не пожелавших подчиниться французскому королю, должны были получить возможность отправиться в изгнание. Они имели право забрать с собой свое движимое имущество, и им давался месяц на то, чтобы продать свои земли. Что касается английского гарнизона, то было подтверждено соглашение Камойса с Жаном де Бюэлем и оговорено, что его люди получат возможность безопасно уехать в Англию. На этих условиях город должен был быть сдан 16 октября. Когда документ был доставлен в Бордо, многие горожане посчитали, что их делегаты уступили слишком много. Начались ожесточенные споры, которые продолжались несколько дней. Камойс потерял терпение и 14 октября, пока жители Бордо продолжали спорить между собой, сдал французам бастиду к северу от стен. С потерей бастиды безнадежность их положения стала очевидной даже для самых стойких противников капитуляции. Они пропустили срок, назначенный на 16 октября, но окончательно сдались 19-го. Это событие не было отмечено какой-либо торжественной церемонией, как в 1451 году. Король в Бордо не приехал, и город формально передал все свои привилегии в руки его представителей. Королевский герб был прибит к стенам над главными воротами. Граф Клермонский представил список из двадцати человек, которые были исключены из помилования, возглавляемый Пьером де Монферраном и Гайяром де Дюрфором. На следующий день после вступления французов в Бордо сдались Рион и Бланкфор, которые держались на протяжении всей осады. В последующие дни английская армия погрузилась на корабли и отплыла [1032] .

Несколько сотен гасконцев эмигрировали, не желая подчиняться Карлу VII. Обычным местом эмиграции была Англия, но некоторые уезжали в Италию, Бретань или королевства Пиренейского полуострова. Некоторые семьи разделились, как, например, Монферраны. Пьер де Монферран и его дядя Франсуа де Монферран, входившие в число двадцати человек подвергнутых изгнанию, приехали в Англию, а сыновья Франсуа обосновались в Наварре. Часть гасконских беженцев уехала с армией Роджера Камойса. В последующие годы их стало больше, поскольку к ним прибавились освобожденные после пленения при Кастильоне или Кадильяке, или же ухудшение положения Гаскони убедило их в том, что в другом месте им будет лучше. В основном они оседали в Лондоне или в южных графствах. В подавляющем большинстве это были дворяне, купцы или члены их семей. Именно эти сословия больше всего потеряли от падения английского режима. Многие из них прибыли без денье в кармане. В Англии они жили за счет королевских денежных или, изредка, земельных пожалований. Некоторые поступили на королевскую службу, как, например, участник заговора Пей дю Таста. Многие открыли в Англии свое дело, как правило, в сфере торговли вином. Некоторые стали совладельцами кораблей или торговых компаний. В течение следующих восьми лет гасконцам в Англии было выдано около 200 лицензий на торговлю вином, зерном, овощами, лошадьми и другими товарами. Они быстро ассимилировались. Большинство из них выучили английский язык и англизировали свои имена. Только самые знатные из них, бывшие когда-то сеньорами больших владений на юго-западе, стремились во Францию, как правило, после смерти Карла VII, когда стало легче договориться о помиловании и возвращении собственности [1033] .

Бордо удалось добиться снижения репараций со 100.000 до 30.000 экю, когда первоначальная сумма оказалась неподъемной. Но при этом он потерял большинство свобод, которые ему было позволено сохранить после первой капитуляции в 1451 году. В экономическом плане город и его окрестности сильно пострадали от разрыва связи с Англией. Перестали приходить ежегодные винные флота. Отдельные корабли продолжали курсировать, но от них уже требовали лицензии от английского правительства и время от времени перевозки запрещались французами. После апреля 1455 г. поставки из Гаскони стали облагаться еще и высокими французскими экспортными пошлинами. Результатом стал длительный спад торговли. Объемы упали более чем в два раза по сравнению с прежним уровнем и так и не восстановились. Цены также упали. Англичане нашли альтернативные источники вина в Кастилии, Португалии и Греции, но гасконцам было сложнее выходить на другие рынки в эпоху, когда вино нельзя было перевозить на большие расстояния по суше. В конце века в петициях к короне с просьбой о помощи говорилось, что Сент-Эмильон потерял девять десятых своего населения, а Либурн — две трети [1034] .

Французское завоевание привело к значительному перераспределению земель в Гаскони. Гасконские владения, ранее принадлежавшие англичанам, а также владения двадцати человек, исключенных из помилования, были конфискованы и перераспределены между советниками короля и местными сторонниками. Гасконские семьи, порвавшие за несколько лет до этого с английской династией и подвергшиеся конфискации своих земель офицерами английского короля, вернулись и потребовали их обратно в соответствии с условиями Компьенского эдикта. Считалось, что некоторые офицеры правительства Бордо, как английские, так и гасконские, злоупотребляли своими должностными полномочиями, занимая чужие земли, и теперь им предъявлялись требования о возврате имущества. На каждую подлинную претензию приходилась другая, сомнительная или сфабрикованная. Многие из новых землевладельцев были выходцами с севера. Такие капитаны, как Антуан де Шабанн, чья семья происходила из Лимузена, и семья Коэтиви из Бретани добились больших успехов в приращении владений. Значительная часть мелких чиновников, солдат и администраторов, обосновалась в регионе благодаря королевским земельным пожалованиям. Среди них была важная группа шотландских солдат удачи: Робин Петлоу, капитан шотландской роты, Джон Брон из Колтона, Джон Росс и Патрик Аберкромби. Большинство этих людей, вторгшихся в замкнутый мир юго-западного общества, не оставили после себя никаких следов. В конце концов, они переехали в другие места или их линии рода угасли. В выигрыше оказались плодовитые и хитрые сеньоры д'Альбре, которые прибрали к рукам лучшие куски имущества, оставленные уехавшими гасконскими изгнанниками. В течение следующего полувека они проводили политику территориального расширения, основанную на стратегических браках, тщательном культивировании королевской благосклонности и разумном использовании местного влияния и силы, что в скором времени сделало их главенствующей силой в Гаскони. Их потомки стали королями Наварры и, наконец, королями Франции [1035] .