Ну нет, не говори мне, что ты сдох!

Заметив торчащие из-за дивана ноги в белых брюках, я оборачиваюсь, вздергиваю Кагэма с пола и, чуть встряхнув, показываю пальцем на развороченный вход в ложу.

— Я туда, ты за мной, бегом!

Он чуть заторможено кивает, и я, не подбирая уже бесполезный пулемет, устало бегу к лестнице на второй этаж. Внизу меня встречают Майкл и Раттана, оба, на первый взгляд, без каких-либо серьезных повреждений, и я, схватив чуть не навернувшегося с лестницы Кагэма, перекидываю его через неустойчивый, местами обвалившийся до первого этажа, пол.

— Сиртаки у окна! Жив?

Мотылек, словно вспомнив, ради чего это все затевалось, шустро зашевелил конечностями и склонился за диваном.

— Жив, — Кагэма чем-то агрессивно шуршит и бормочет себе под нос. Мимо меня, взлетев по обвалившемуся первому этажу, проносится Хизео, и мотылек тут же сбивчиво объясняет ему, как надо приподнять Сиртаки, чтобы он мог поместить его в крио-мешок... А я осматриваю со второго этажа первый, отмечая, что все трупы, которые попадаются мне на глаза, принадлежат либо охране клуба, либо нападавшим, одетым, как братья-близнецы, в одинакового цвета костюмы. Где-то кто-то тихо плачет, но в общем и целом люди, невольно оказавшиеся свидетелями этого побоища, выбрали самую правильную тактику — забились под столы, за диваны, прижались к стенам и напрочь позабыли, что у них вообще-то есть...

Ах, да. Пломбы. Ну, в общем-то, оно и к лучшему. У нападавших была конкретная цель, но они бы не стали церемониться с каким-то особо дерзким корпоратом...

Я прочищаю горло и, жалея, что нет рупора под рукой, стараюсь говорить как можно громче и увереннее.

— Прошу всех оставаться на своих местах, сюда уже едет отряд полиции и службы скорой помощи. Если рядом с вами есть те, кто нуждается...

Стрекот лопастей над крышей усиливается, я поднимаю голову и вижу сквозь стеклянную крышу два ави, подлетающих с разных сторон. Один со знакомой всему миру эмблемой на брюхе, красный крест в белом круге, второй... Абсолютно черный ави, без опознавательных знаков с нижней стороны, открывает огонь по транспорту парамедиков!

Да какого черта?!

Яростный стрекот тяжелого пулемета, вой теряющего высоту ави, грохот, с которым он падает где-то неподалеку... Я вдруг чувствую странное головокружение. Вирт-пространство успевает высветить десяток ошибок, которые посылают мои импланты, и исчезает, как только вся встроенная в меня техника резко отключаются. Одновременно с этим в клубе гаснет свет.

Осев на пол от резкой боли, вызванной полностью отключившимся нейроинтерфейсом, я слышу звон бьющегося стекла и, усилием воли подняв голову, вижу на фоне никогда не темнеющего до конца ночного неба Детройта скользящие вниз по сброшенным через крышу тросам силуэты.

Люди на первом этаже испугано замолкают, только откуда-то издалека слышится несмолкающий, истерический плач. Что-то происходит внизу, но человеческий глаз способен лишь рассмотреть сливающиеся с темнотой силуэты... И вдруг вспышка, сопровождающаяся щелчком камеры коммуникатора, высвечивает семь человек в обмундировании, похожем на то, что использует наш «SWAT», и одного мужчину в нешироких черных очках, чье лицо я уже видел раньше!

Выстрел разрывает воздух, поднимается крик, прибывшая группа зачищает первый этаж без всякой жалости, а я, переборов боль, подползаю к баррикаде рядом, и подтянувшись через нее, шепчу сидящей там парочке:

— Лицом в пол, руки с оружия, лежите не шевелясь, даже если на вас наступят! — и сползаю обратно, опираясь спиной на металлический блок и закрывая глаза.

Надеюсь, что толстяку так же хреново, как и мне, и он додумается лежать и не выебываться...

Стрельба заканчивается, обрывая плач у лестницы. В мертвой тишине я слышу торопливые шаги новоприбывших уродов, они пробегают за моей спиной, поднимаются по лестнице, удаляясь.

Мир под закрытыми веками едва заметно светлеет, появляется робкая зеленая строчка, сообщающая о перезагрузке всех систем, голову сводит новой порцией боли.

Наверху что-то происходит: слышен шум, глухие звуки ударов, кощунственный хруст деревянных створок. Пара мгновений тишины, которую прерывает характерный низкочастотный «бум» кумулятивного взрывного устройства, лязг металла, какое-то шипение... Еще один взрыв, куда более звонкий. Стрекот ави, чуть стихший до этого, усиливается. Открыв глаза, я вижу, что сброшенные через крышу тросы укорачиваются, и поднимаю голову вверх, успевая сфотографировать покидающую место преступления группу на фоне ави без опознавательных знаков.

— Они улетели? — едва слышный шепот Раттаны из-за барикады заставляет меня криво усмехнуться.

— Да, но обещали вернуться, — мрачно цитирую я старую-старую детскую книжку, но дочь современного мира меня не понимает. С испуганным восклицанием она вскакивает на ноги, намереваясь куда-то бежать, и я едва успеваю схватить ее за локоть.

— Успокойся, это просто плохая шутка, а... — Я отпускаю ее руку и, опираясь на баррикаду, помогаю себе встать. — Ты не поймешь, забудь.

Коммуникатор разбит, света все еще нет...