Становление классового общества и государственности в восточном Закавказье — в Иберии и Албании происходит еще позднее. Причина, с нашей точки зрения, с одной стороны, заключается в том, что эти две большие области, находившиеся в начале I тысячелетия до н. э. на том же уровне развития, что западное и южное Закавказье, территориально были расположены дальше от зон существовавшей государственности и классового общества, и поэтому влияние последних на Албанию и Иберию было слабее. С другой стороны, намного большую роль играли их контакты с обширным миром кочевых народов степеней Предкавказья и горцами Кавказа. Переход здесь к классовому обществу и государственности совершался уже в эллинистическую эпоху, когда Восток переживал время значительных изменений. Эллинистический мир оказал огромное влияние (политическое, экономическое, военное) на развитие этих областей, ускорил те спонтанные процессы, которые определились в раннежелезном веке.

Политическая история Закавказья в описываемую эпоху еще во многом не ясна. Имеется много лакун, особенно для более раннего времени, вызванных недостатком источников. Становление государственности на Армянском нагорье приходится на конец II тысячелетия до н. э., когда здесь возникли мелкие города-государства (Тушпа, Мусасир и т. д.). Урарту как крупное государственное объединение, видимо, сформировалось в IX в. до н. э. Вся история его была наполнена борьбой с Ассирийской державой. При царе Сардури I урарты впервые начинают выступать как в некоторой степени соперники ассирийцев. Вскоре после 800 г. до н. э. урарты двинулись на юг, захватив целый ряд областей, ранее бывших под влиянием Ассирии. Несколько позднее под контроль Урарту переходят обширные области южного Закавказья, где строятся города-крепости Эребуни, Аргиштихинили и другие, которые осуществляют контроль над завоеванными территориями.

Решительное столкновение между Урарту и Ассирией становится неизбежным к середине VIII в. до н. э. Ассирийцы нанесли ряд тяжелейших поражений Урарту, что вызвало внутриполитический кризис в стране. Едва царю Русе I удалось преодолеть этот кризис и воссоздать единое урартское государство, ему пришлось столкнуться с новой мощной угрозой — появлением в Закавказье кочевников-киммерийцев. Руса I справился с этой опасностью, направил их движение в Малую Азию. Однако за это время возросла ассирийская угроза. Царь Ассирии Саргон II нанес Урарту страшный удар: были разграблены основные территории государства и захвачен Мусасир — сакральный центр страны. Урарты смогли несколько восстановить свои силы при царе Русе II, который много внимания и сил уделил возрождению экономики страны. При нем, в частности, в южном Закавказье был построен город Тейшебаини. Однако в это время в Закавказье появилась новая серьезная военная угроза — скифы, прорвавшиеся сюда из Северного Причерноморья вдоль побережья Каспийского моря. Вмешательство скифов в значительной мере изменило всю ситуацию на Переднем Востоке, оно было одной из причин падения Ассирии. В ходе борьбы с Ассирией резко усилилось Мидийское царство, нанесшее решительный удар по государству Урарту, гибель которого относится к 593–591 гг. до н. э.

Гораздо меньше сведений мы имеем о политической истории западного Закавказья в это время. Определенно известно, как мы уже говорили, что Колхида стала одним из важнейших металлургических центров всего Переднего Востока. Однако несомненна и преемственная связь культуры раннего железа с культурой поздней бронзы, проявляющаяся практически во всем, особенно отчетливо — в формах орудий труда. Вполне вероятным является мнение о существовании в юго-восточном Причерноморье в VIII в. до н. э. раннеклассового государственного образования Колха (Меликишвили Г.А., 1962), известного по ассирийским источникам. На основании этих же источников можно предполагать наличие военных конфликтов между царством Колха и Урарту при царе Сардури И. Одновременно сюда с востока проникало западное протогрузинское население. Государственное образование Колха занимало долины рек Чорох (совр. Турция) и Риони (Грузия). Оно, как полагают исследователи, было сокрушено киммерийцами. Разгром довершили скифы. На развалинах царства Колха (или Кулха) происходит в дальнейшем формирование двух новых государственных образований: уже в VII в. до н. э. западные протогрузинские племена (чаны) создают объединение, которое упоминается в урартских источниках под именем Халиту; севернее, в долине р. Риони, несколько позднее возникает другое государственное образование, сохранившее старое наименование, — Колхида. Населено оно было предками мегрелов и, возможно, абхазцев.

Значительные изменения происходят в закавказском регионе около середины I тысячелетия до н. э. С одной стороны, — это время создания державы Ахеменидов, оказавшей значительное влияние (политическое и экономическое) на все окружающие территории. С другой стороны, западное Закавказье вовлекается в процесс так называемой великой греческой колонизации. Эти явления чрезвычайно сложны и во многом еще дискуссионны.

На Армянском нагорье, где происходил процесс становления древнеармянской народности, возникло государство Милетена во главе с армянской династией (с центром в г. Мелид); оно вошло в состав Мидийского царства, сохраняя определенную автономию. С момента возникновения государства Ахеменидов это царство превращается в одну из сатрапий. Хотя в начале царствования Дария I Армения и попыталась добиться независимости, подняв восстание (как и многие другие народы, оказавшиеся в составе этого государства), однако оно было подавлено. Видимо, одна из причин разгрома восстания состояла в том, что часть армянской знати поддержала персов. Во всяком случае, чрезвычайно показательно то обстоятельство, что подавлять восстание в Армении Дарий посылает армянина Дадаршиша.

Восточное Закавказье не было серьезно затронуто ахеменидским влиянием, хотя бесспорно, что в результате контактов с Ахеменидской державой происходили определенные изменения у народов, населявших в это время территорию Восточной Грузии (Иберии) и Азербайджана. Во всяком случае, известно, что часть территории Азербайджана находилась под властью Ахеменидов, известно также, что представители основного этнического элемента, обитавшего на этой территории, — албанов — оказались (хотя и в качестве наемников) в составе армии Ахеменидов. В некоторую зависимость от них, видимо, попала и Колхида. Колхи были вынуждены время от времени посылать ахеменидским царям дань рабами и поставляли вспомогательные отряды.

Наиболее сложными являются проблема «великой греческой колонизации» и тесно связанная с ней проблема наличия и характера государственности в Колхиде в описываемое время. Существует большое разнообразие точек зрения по этим двум вопросам. Наиболее крайние точки зрения следующие: население Колхиды в этот период существовало еще в условиях первобытнообщинного строя, в силу этого греки смогли создать на побережье Колхиды свои полисы, которые совершенно не отличались от греческих, возникших в ходе греческой колонизации на северном побережье Черного моря; т. е. это были полисы с аграрной направленностью экономики, с достаточно обширной сельскохозяйственной хорой, с обычными институтами греческого полиса. Другая точка зрения: в период греческой колонизации на территории Колхиды существовало уже достаточно мощное государственное образование, которое воспрепятствовало созданию собственно греческих полисов на побережье. Однако взаимная заинтересованность греков и колхов в торговых контактах привела к тому, что на побережье возникли торговые греческие фактории, возможно, даже греческие «кварталы» при местных городах.

При нынешнем состоянии источников дать бесспорные ответы на вопросы, порожденные этой проблемой, видимо, еще нельзя. Ответы могут быть в некоторых отношениях только гипотетическими, однако вероятность предложенных решений, как нам кажется, довольно велика. По всей видимости, в Колхиде того времени действительно существовали государство и классовое общество. Высочайший расцвет производительных сил, связанный с ранним и интенсивным освоением железной металлургии, бесспорно, должен был послужить мощным стимулом социально-экономического прогресса. Широкое участие в международном обмене должно было способствовать консолидации общества Колхиды. Археологические материалы показывают наличие имущественной дифференциации, видимо, связанной с социальной дифференциацией. Все эти обстоятельства делают весьма вероятным предположение о существовании в Колхиде высокоорганизованного общества. С другой стороны, данные греческой традиции с бесспорностью свидетельствуют о том, что греки стремились в Колхиду из-за ее природных богатств, в частности золота. Побудительными мотивами греко-колхских контактов были требования обмена. Распространение в Колхиде монет («колхидок»), хотя и выпускавшихся в греческих городах, но, бесспорно, обслуживавших потребности рынка всей Колхиды, является важным свидетельством значительной роли обмена в экономической жизни страны. Эти обстоятельства заставляют думать, что «модель» греческой колонизации Колхиды была иной, нежели «модель» колонизации Северного Причерноморья. Современные исследования показывают, что к моменту появления греков в Северном Причерноморье прибрежная полоса была если не безлюдной, то, во всяком случае, очень малонаселенной. Изменение этнической ситуации в этом регионе в начале I тысячелетия до н. э., появление киммерийцев, а затем и скифов, т. е. не земледельческих, а скотоводческих народов, привело к тому, что побережье обезлюдело и греки сравнительно легко смогли его освоить. Иной была ситуация в Восточном Причерноморье, где это явление не имело места. Поэтому естественным будет предположение, что характер и методы колонизации Восточного Причерноморья были иными.