– Это невозможно, Лукас. Я…

Он поцеловал меня в лоб и потом долго ласкал губами кожу над бровями.

– Ничего, Рози… Не нужно тебе со мной ездить. Я все понимаю.

Не этого я ждала. Не понимания…

Надеялась, он будет спорить. Рассчитывала, что заставит меня сказать слова, которых я вслух еще не произносила и в которых он нуждался. Мечтала, как он заявит: «Я передумал, никуда не уеду!» – или убедит меня в том, что наши отношения на этом не заканчиваются. Да, Лукас еще не придумал, как будет жить дальше, однако я в любом случае должна стать частью его жизни; он во мне нуждается – вот чего я ждала.

Только не могла его принудить к подобным обещаниям. Если ничего такого не последует – я пойму.

Увы, в моем сердце пролегла кровавая трещина, однако глупо заставлять человека отказываться от планов ради того, чтобы эту трещину залечить.

– Хорошо, – выдохнула я.

Открыла глаза и вздрогнула от неожиданности. Лицо Лукаса исказилось от боли, и, похоже, он страдал куда больше, чем я. Неужели любит?

Лукас молча взял меня за руку и потянул к кровати.

Я покорно, не говоря ни слова, последовала за ним.

Он положил меня на спину и наклонился, упершись руками по обе стороны от моей головы.

Наши взгляды скрестились. В его глазах сверкало такое чувство, что я не могла сознаться самой себе – что оно значит. Наверное, то же самое было написано и на моем лице.

– Что ты от меня хочешь? – тихо спросил Лукас, поцеловав меня в уголок рта. – Я готов дать тебе все на свете.

Ответ был наготове – простой и очевидный. Какой смысл спрашивать?

Отчаянно вцепившись в него, я пробормотала:

– Хочу тебя…

Больше меня ничего в этой жизни не интересовало.

Я сел, упершись руками в колени и повесив голову. Закрыл глаза и в сотый раз сказал себе, что все делаю правильно.

Иного не дано…

Рози не находила в себе душевных сил со мной попрощаться, но и я испытывал то же самое. Не смог бы пройти через подобное испытание, потому и решил уйти по-английски.

Улизнул, пока она спала.

Повел себя как последний трус – однако иначе просто не справился бы.

Человек, не имеющий ни плана, ни цели, ни будущего, не мог дать Рози то, чего она заслуживала. Sin oficio ni beneficio [46] , как сказала бы бабушка.

Надумай я еще хоть на секунду задержаться в постели, под нежным мягким боком восхитительной Рози – уйти уже не сумел бы. Тем самым лишь отсрочил бы неизбежное: она рано или поздно найдет мужчину, от которого получит все, чего достойна. То, что было у нас, плюс стабильность. Мужчину, имеющего чертов жизненный план и перспективу, способного в любой ситуации держать себя в руках.

Рози не следует останавливаться на мне, а я не должен себе позволить использовать ее в качестве способа ухода от грустной реальности.

Я глянул на табло. Наконец появился мой рейс. Регистрация открыта.

– Да неужели, черт возьми, – пробормотал я сквозь зубы, хотя сам виноват: появился в аэропорту задолго до вылета.

Вместо того чтобы провести последние минуты с Рози…

Тяжело и отнюдь не облегченно вздохнув, встал, подхватил рюкзак и свистнул Тако:

– Vamos, chico [47] .

Мы встали в конец очереди, не дожидаясь, пока набежит народ. Коротая время, я отправил сообщение сестре, которая вчера вернулась в Испанию рейсом из Бостона. Сейчас там разгар дня.

Я закатил глаза. Старшая сестра есть старшая сестра.

Вот черт, совсем забыл о сувенирах. Даже не купил брелок для ключей с изображением Эмпайр-стейт-билдинг, а ведь мама просила…

Непростой вопрос. Я не пытался осмыслить свое состояние, а уж обсуждать его в переписке с сестрой – увольте… Подумав, набрал ответ: