Я изумленно слушала рассказ Данила. Видно было, что откровенность дается ему непросто. Он не привык, чтобы кому-то было интересно, что он думает и чувствует на самом деле. Глеб Ростиславович слегка заметно улыбнулся краешками губ, подбадривая Данила продолжать рассказ. Но тот, видимо, имел потребность выговориться, поэтому всё больше увлекался собственным повествованием.

— Понимаете, я не могу жить полноценной жизнью: тусоваться с друзьями, учиться, заниматься спортом. Всё словно покрыто слоем из какого-то другого мира. Обычная каша за завтраком напоминает мне склизскую субстанцию бесформенных страшилищ, которые забираются тебе под кожу и изъедают изнутри. Но это еще ладно… одноклассники просто ржут, когда я вдруг с криком вылетаю из класса, потому что мне кажется, что из-за спины препода вырастает гигантская чёрная горгулья… Меня давно иначе как псих, никто не зовёт. Да и какая девушка пойдёт гулять с парнем, если он от каждого куста в сторону кидается…

— А мама знает, что твои ведения бывают не только ночью, но и днём? — поинтересовался Кристовский, очевидно, что история всё больше его увлекала.

— Мама считает, что это моя разбушевавшаяся фантазия… Она верит мне. Но не думает, что это серьезно… хотя тогда бы она наверное не привела меня к вам… Точнее она не думает, что это реально… Что фигуры из сна могут прорываться сюда. Она меня сначала к обычным врачам водила…. Неврологу, кардиологу, эндокринологу… Всё пыталась причину найти. Потом к психологу. Но та лишь руками развела. Сказала, что у нас в семье нарушение личных границ, родительское словесное насилие… В общем, — он слегка покраснел. — Мать её чуть не побила… Обозвала всяко. И мы ушли. Больше я на те консультации не ходил. Психиатр моим случаем очень заинтересовался. Но я не хочу в психушку. Я же знаю, что на самом деле я нормальный. Просто я не виноват, что они выбрали меня… В общем, мать тоже испугалась, что меня упекут… И вот я здесь.

— А отец? — задал Глеб Ростиславович вопрос, который уже некоторое время крутился у меня в голове.

— Я не знаю своего отца, — словно стесняясь своего признания поспешно выпалил Данил. — Мать никогда о нём не говорила. А если я спрашивал, то получал только подзатыльник. Думаю, что он чем-то крепко её обидел, — понизив голос, добавил мальчик.

— Хорошо-хорошо, — будто бы обрадовавшись этому факту, подытожил медиум. — Ты мне доверяешь? — неожиданно спросил он.

— Наверное да… — отозвался наш «пациент».

— Необходимо, чтобы ты полностью доверял мне, — с нажимом произнёс Глеб.

— Хорошо. Доверяю, — обреченно согласился Данил.

Было ясно, что он привык уступать людям.

— Нет, так дело не пойдёт, — недовольным тоном заявил мой шеф, вышел из-за своего стола и приблизился к парню.

Он взял его тонкие, хрупкие, светлые руки в свои большие, сильные, крепко сжал их.

— Я тебе верю. Я знаю, что с тобой происходит. Я помогу тебе, но только, если ты будешь мне доверять! — твердым, не терпящим ни возражений, ни автоматизированных согласий голосом отчеканил он. — Посмотри в мои глаза. Что ты видишь?

— Тени, — шепнул подсказку тот.

— Да. Ты прав. Я вижу тени. Вижу, как они роятся вокруг тебя. Обещаю, что смогу их поймать, но только если ты доверишься мне и раскроешься. А иначе… Иначе они однажды затянут тебя к себе.

— Да уже дошло… Я же когда на мать напал, это мне казалось, что одного из их главарей душу…

— А вот тут ты был не так уж и не прав, — сам себе проборматал Глеб, но Данил не слышал его и продолжил торопливые рассуждения.

— А как глаза открыл, так чуть не упал… Как я мог? До сих пор страшно от того, что я мог совершить… Ну и с тех пор понял, что я опасен. Если на родную мать кидаюсь, то чего дальше ждать… Вот и хотел в окно шагнуть… Только вот боюсь, что тогда на вечно с монстрами окажусь… Хотя может я и есть монстр?

— Нет-нет, успокойся, ты обычный мальчишка, просто попавший в неприятную передрягу, — успокоил его Глеб. — Ну что готов?

— Да, — теперь уже сознательно подтвердил посетитель.

Глеб Ростиславович обошел стул два раза, затем встал за спиной у паренька, положил крепкие ладони ему на плече и как бы вдавил его в стул. Затем закрыл глаза и шёпотом начал произносить какие-то слова. Мне не было слышно текста заклятия, но со своего места я видела, как Данил расслабился, прикрыл глаза и уснул. Вокруг медиума начали распространяться еле заметные серебристо-серые волны. Частично они разлетались по комнате, частично окутывали Данила. В какой-то момент Глеб открыл глаза, глянул на меня, убедился по моему распахнутому и удивленному взгляду, что я вижу происходящее, подмигнул мне. А затем вернулся к процессу.

Через несколько минут он резко скинул руки в стороны, словно сбрасывая напряжение. И встряхнул парнишку, видимо, снимая с него остатки морока. Данил несколько раз моргнул, а затем окончательно проснулся.

— Варвара, дай ему воды, пожалуйста, — попросил мой шеф.

Данил сделал несколько крупных глотков, а затем спросил:

— Неужели я правда уснул?

— Правда. Но это позволило мне увидеть твоих врагов. Сегодня постарайся не заснуть ночью. Когда мать уляжется… Мхм… — казалось, что Кристовский засомневался в своем же предложение. — Нет, так не пойдёт, нам нужны гарантии.

Он вытащил из среднего ящика своего гигантского стола металлическую банку с тяжелой закручивающейся крышкой, инкрустированной камнями, раскрыл её и высыпал на ладонь нежно-лиловую капсулу. Затем из того же ящика извлек миниатюрную коробочку-шкатулку. И аккуратно опустил в неё таблетку. Плотно закрыл такой же крышкой и протянул Данилу.

— Вечером положи капсулу в напиток, который перед сном пьет твоя мама. Это обеспечит быстрое засыпание и крепкий сон. А нам важно вывести её этой ночью со сцены.