– ?орошо.– Нео?иданно легко согласился он и откинулся на лавку.– Представил. Что дальше?

– Мне нужно проснуться.

– И как это сделать?

Задумалась: что я знаю о снах?

– Смерть!– Завопила я.– Вo сне невозможно умереть. Убей меня!

В его глазах вспыхнуло удивление.

– Зачем? Ты же умрешь, глупая!

– Нет, я проснусь. И постараюсь не спать как можно дольше.

– Ладно.– Он пожал плечами и положил руку на рукоять короткого меча.– Как предпочитаешь?

– Быстро, если можно.– Я закрыла глаза, в ожидании удара.– Надеюсь, мы больше не увидимся.

Свист стали прорезал воздух, мерно загудели лампы. Тусклый свет просачивался в палату из приоткрытой двери. Поскрипывала ручка, царапая бумагу: медсестра заполняла бланки.

Я осторожно протянула руку к тумбочке, с трудом нашарив телефон. Половина первого ночи. И как тут не спать? Дoждь стучит по стеклу, убаюкивая, а тело будто парит над кроватью из-за укола обезболивающего. Я и десяти минут не выдержу…

– Я не знаю, как реагировать.– Пальцы нeзнакомца снова забарабанили по столу.– Ты не мертвец, я проверил. И не упокоенный дух, иначе я не смог бы до тебя дотронуться. Тогда кто?

– Меня обкололи, не спать – нереально.– Я облокотилась на стол и прислушалась к телу – никаких симптомов перенесенной операции не было.– Остается только одно объяснение – наркоз. Когда он выйдет, я перестану тебя видеть.

– Ты действительно веришь, что ты спишь?– Мужчина медленно встал и прошел ко второй двери, ведущей в чулан.– Ты не нежить и не человек. Наемница – однозначно. Тогда пoчему меня не убиваешь? Чего ждешь?

Я улыбнулась лесорубу. Удивительно, но страха больше не было. Только любопытство от происходящего.

– Я или сошла с ума или перенеслась в другую реальность. Что само по себе нереально.

– Реально-нереально.– Он замер, протянув руку к деревянной щеколде, и обернулся.– ?сли я отвернусь, ты исчезнешь?

– Скорее всего, нет.– Я осмотрела потолок: твердый и деревянный. Никаких размытых пятен и тумана не было.– А что?

Лесоруб тяжело вздохнул и уверен?о открыл дверь. С минуту из чулана доносились ругань, звуки передвигаемых вещей и скрип дерева.

– Нашел.– Победно воскликнул он, показываясь на пороге. Он подошел к столу и вывалил на него кучу тряпья. В нос ударил затхлый запах плесени.

– Что это?– Я поддела пальцем грубую ткань.– Мешковина какая-то.

– Одевайся.

– Зачем?

– Затем, что на тебе болтается простыня, а из руки торчит,… а что это?

Он схватил меня за плечо и протащил по избе ближе к печи. Свет от прогорающих дров упал на руку.

– Катетер.– Я поморщилась, вспоминая название.– От тебя воняет потом. Ты не пробовал мыться?

– Я заготавливал дрова на зиму. Уж прости, что не подготовился к встрече с сумасшедшей наемницей и не обмазался благовониями.

– Я не наемница!– Выдернула руку из горячих пальцев и снова вернулась к столу.

– Из-за тебя придется уходить.– Он тяжело опустился на лавку и подвинул ко мне тряпки.– Одевайся.

– Не хочу. Я скоро проснусь, уж сделай милость, потерпи меня в таком виде.

– Уверена?– Лесоруб посмотрел на мои голые ноги и прищурился.– Я живу один в глухом лесу. Годами не вижу женщин. И тут мне на голову сваливается полуголая самка, утверждающая, что она спит. Изнасилование во сне будет считаться преступлением?

Я взвизгнула и сцапала в охапку старые тряпки:

– Гад!

– Пф-ф.– Незнакомeц вздохнул и многозначительно посмотрел на одежду.– Мне ещё pаз повторить?

– Отвернись!– Скомандовала я, рассматривая казенные вещи.

Тихий ужас!

Штаны из плотной льняной ткани зияли прорехами: видимо, моль постаралась. Три рубахи, доходящие мне до середины бедра, были сравнительно чистыми, но источали запах плeсени. Я долго крутила в руках холщевый кулек, пока не догадалась, что сие произведение было когда-то головным убором. Пришла моя очередь ругаться сквозь зубы и недовольно качать головой.

В конце концов, я выудила из кучи менее дурно пахнущее одеяние и с гримасой натянула на себя. В штанах утонула, пришлось подвязать их на поясе веревкой. Рубаха тоже оказалась великовата. Особенно смущал вырез на грудине, выставляющий напоказ женские прелести. Спасибо, от конфуза спасала операционная пижама.

– Ну, теперь нормально?– Я нерешительно посмотрела на лесоруба и только сейчас поняла, что он даже не пытался отвернуться. Все этo время он ехидно улыбался, рассматривая меня с?возь сумрак избушки.