Мы подошли к лестнице и поднялись на третий этаж. Вереницей замелькали коридоры. Я мысленно подсчитывал повороты и запоминал приметные местечки: вроде коридора-галереи с портретами каких-то важных мужиков и красивых женщин или коридора с выставленными в два ряда огромными, ростом метра в три доспехами. На мгновение мне даже показалось, что один из них, приоткрыв забрало, повернулся в нашу сторону. Но я быстро приструнил разыгравшуюся фантазию.

Были и совсем ничем не отличающиеся друг от друга коридоры. Хорошо, навык с войны по запоминанию локаций сохранился. К тому же без тяжеленного меча на плечах идти было куда как проще, а так бы мне точно хана.

– Круто, конечно, – между тем продолжал тараторить парень. – Жаль тебе Томаша не одолеть на твоем уровне силы.

– Это мы еще посмотрим, – устало хмыкнул я.

– За три месяца тебе к поединку не приготовиться. Даже, если каким-то чудом натренируешься до первого уровня силы, Томаш-то уже на третьем и в Академии второй курс закончил.

– Да хоть третий курс, – самоуверенно отмахнулся я.

А сам смекнул, что три месяца отец выторговал для меня в надежде подтянуть по навыкам. Шанс на жизнь, хоть и слабенький.

Рыжий вдруг остановился. Повернулся ко мне и виновато заглянул в глаза. Весёлость с него в момент слетела, было видно, что парень весь дёргается и сильно подавлен – в нём происходила какая-то внутренняя борьба.

– Знаешь, Эрик, я только сейчас понял, как мы оплошали, – рыжий заговорил вдруг серьезно и вдобавок немного печально. – Надо было всё-таки тебе ходить на тренировки к учителям, которых тебе отец пачками отовсюду выписывал, чтоб ты в Академию вашу крутую поступил, а не бегать со мной к моей больной матери и сестре.

– Мать – это святое, – растроганный неожиданным порывом, пробормотал я. – Я свою слишком рано схоронил.

Сказал и прикусил язык, сообразив, что у Эрика-то мать вполне могла быть жива и здорова. Но рыжий неожиданно согласился.

– Это да, Эрик, герцогиня ушла слишком рано, – и, кивнув на дверь, добавил: – Я сбегаю за прислужницей, чтобы принесла тебе чистую одежду и помыла тебя. Скоро ужин, а твой отец не терпит опозданий.

Ванная комната оказалась огромной. И вся увешена зеркалами. Я смог себя получше рассмотреть. Весь избитый и грязный я представлял собой жалкое зрелище. Длинные каштановые волосы ниже плеч висели грязевыми паклями. Глаз подбит, щека расцарапана.

Я скинул грязные лохмотья, в которые превратилась моя одежда. Тело оказалось хилое и изнеженное до тошноты. Будто я не мужик, а избалованная барышня. Но вот елдык был что надо. Я усмехнулся – таким можно города сокрушать. Вспомнилась блондинка, из-за которой я сюда попал, одна крепость на примете у меня уже имелась.

Я осмотрелся и с удивлением уставился на кран. Присвистнул, ничего себе – продвинутое средневековье. Раскрутил кран, и в здоровенную ванную полилась теплая вода.

– Ну, что вы ваша светлость, не утруждайте себя, – за спиной раздался приятный девичий голос. Я развернулся, передо мной стояла прехорошенькая служаночка. – Негоже вам самому себе ванную готовить, – смущаясь, добавила она.

– Я сам разберусь, что для меня гоже, – резче, чем того требовала ситуация, отрезал я.

Девчонка уж очень плотоядно смотрела на мое мужское достоинство и под её откровенным взглядом мое достоинство слегка возросло.

– Да, ваша светлость, прошу прощение за дерзость, – притворно потупилась служаночка, тем не менее продолжая разглядывать меня из-под опущенных ресниц.

– Чего надо? – чувствуя, что начинаю краснеть, как малолетний дебил, буркнул я.

– Я принесла вам чистую одежду и бельё, – разулыбавшись, промурлыкала служаночка.

Чуть отошла, развернулась и, выгнув спинку, развратной кошечкой, наклонилась, кладя свежую одежду на лавку, потом призывно вильнула широкими бедрами и повернулась ко мне, невинно хлопая длинными ресничками. – Я с удовольствием помою вас.

Я даже растерялся от такого предложения.

– Нет, я сам, – я уже просто боялся её, мне вообще сейчас было не до восторженных девиц, а это была нагловата, хоть и притворялась невинной овечкой. – Можешь идти, – властно махнул рукой я.

– Как пожелаете ваша светлость, – поклонилась служанка и вышла прочь.

Явно затаила обиду, женщины не прощают, когда их вот так отшивают.

Но мне было плевать, я с блаженством окунулся в теплую ванну и аж застонал от удовольствия.

В столовую я не опоздал. Притопал минута в минуту. Хотя всё-таки пришлось немного поплутать – я проскочил один из поворотов.

Отец уже восседал во главе стола, который буквально трещал от яств. Мне не отбила аппетит даже башка свиньи посреди стола.

За столом сидел ещё какой-то парень с вытянутым лицом, изъеденным прыщами, и липким взглядом. Стало как-то гадливо, я его в этом мире явно хорошо знал, причём не с лучшей стороны, судя по ощущениям.