Сначала Джуни читала девочкам сказки, потом устала, читать стала я, потом Росс. Потом сказки надоели всем, и какое-то время мы ехали молча, пока Поузи не начала ныть, что ей скучно. И даже жёлтого цыплёнка она уже не хотела.

Стало чуть легче, когда мы остановились на обед. Девочки смогли побегать по лужайке, козы размяли ноги и пощипали траву, лошади немного отдохнули, мы с Крофом напоили животных и насыпали зерно им в клетки, а цыплятам - рубленное варёное яйцо. Уж кому повезёт, тот и поест в тесноте, остальным придётся терпеть до вечера.

После обеда Росс сменил Литса на козлах, близняшки уснули, а мы с облегчением выдохнули. Но проспали они, к сожалению, недолго - хорошо выспались утром. Лите какое-то время развлекал нас рассказами о своём детстве и проказах, устраиваемых вместе с братьями, но и он вскоре иссяк.

Я понимала, как непросто Поузи - сестрёнка привыкла к свободе, она редко сидела в доме, в основном во время дождя, но и тогда у неё было несколько комнат и конюшня, чтобы бегать, прыгать, лазить, плюс куча игрушек. А в хорошую погоду домой её было не загнать. А тут - столько времени в крошечном пространстве кареты с кучей народа. Немного легче было, когда мы с ней ехали в телеге, но я не могла править весь день без отдыха, пусть Дымка вроде как сама топала за каретой, но всё равно это утомляло, а оставаться там без меня Поузи не желала.

Точнее - оставлять меня с Суози. Ревность малышки цвела буйным цветом, пусть мне и пришлось несколько раз заверить её, что её я люблю, а Суози только жалею, это не сильно помогло.

К тому же, я переживала за Джуни - она молчала, стойко перенося поездку, но я видела, как ей тяжело. Все мы, по очереди, побывали снаружи - даже Суози один раз ехала в телеге вместе с Крофом, когда была его очередь править Дымкой. А бедняжка Джуни так и сидела в уголочке, то глядя в книгу, то в окно, а я даже не могла предложить ей подремать у меня на плече - Поузи с меня не слазила, я сама уже была без сил.

А мысль о том, что завтра предстоит ещё один такой же переезд, просто убивала. Росс показал мне на карте дорогу от Коряжек до Дубков и то место, где мы сейчас находились, и я отлично понимала, что если сам он преодолел это расстояние за сутки, то нам, с неторопливо трусящей Дымкой и остановками на обед, ночлег и кустики - а дети просились часто, даже когда не надо было, поскольку для них это было хоть недолгим, но спасением из замкнутого пространства, - понадобится ещё минимум день на дорогу. И от этого становилось дурно.

Видимо, не мне одной. Но если я ничего исправить не могла, то кое-кто всё же смог. Я узнала об этом, после того, как на постоялом дворе очередного городка возле дороги, в котором мы остановились перед закатом, поев и обиходив животных, по распоряжению Росса пошли не в снятые комнаты, а обратно во двор.

И там увидели странную картину. Карета оборотня стояла с вновь запряжёнными в неё лошадьми, а вот нашей телеги не было. Зато рядом с каретой стояла другая телега - гораздо больше, шире и крепче нашей, ту специально делали узкой и короткой для того, чтобы могла маневрировать среди деревьев, - в которую были впряжены две незнакомые кобылы, с незнакомым мужиком, держащим вожжи. А вот лежащие на телеге козы и корзины были нам очень даже знакомы, как и привязанная сзади Дымка.

Телега была застелена свежим сеном, а за спиной мужика, на свободном пространстве, лежали какие-то узлы. Оглянувшись на карету, я поняла, что и там на козлах сидит незнакомец.

– Мы будем ехать всю ночь, - сообщил нам Росс.
– Я нанял этих людей, чтобы правили лошадьми, потом они вернутся назад. Девочки, располагайтесь в телеге. Дождя быть не должно, но на всякий случай в ней лежат дуги и брезентовый полог, при желании можно будет его установить. Мы, мужчины, поспим в карете сидя.

Мне захотелось запрыгать от радости. Конечно, сон в удобных постелях всегда лучше, чем в едущей телеге, но зато завтра утром мы уже будем на месте и избежим ещё одного мучительного дня в дороге.

Окинув взглядом пустую половину телеги, я предложила:

– Если мы потеснимся, то Кроф вполне уместится с нами. Сидя спать непросто.

– Уилли, я уже мужчина, - братишка вытянулся в струнку, чтобы казаться выше.
– А сейчас готов уснуть даже стоя!

Я решила не настаивать. Места в телеге было всё же не так много, а Кроф готов был доказывать свою взрослость перед остальными мужчинами, для него это, видимо, очень важно. Позволю ему, большой беды от затёкшей шеи не будет, а завтра мы уже сможем улечься в своих кроватях.

Кровать из соломы, свёрнутого брезента и подстилки, взятой нами в дорогу, получилась очень даже мягкая. В узлах оказались четыре подушки и два больших, тёплых одеяла, видимо, они взялись оттуда же, что и мужики с телегой и лошадьми. О том, куда делась наша старенькая, но верная тележка, я спрашивать не стала. Невелика потеря, раз уж я теперь при деле, да и жить мы будем в большом селе, вряд ли нам нужно будет, как и прежде, ездить на ярмарку продавать настойки, сборы и припарки.

Заснула я практически сразу. Сон в телеге оказался даже слаще, чем вчера в кроватях. Мягко, тепло, свежий воздух и покачивание убаюкали лучше любой колыбельной. Лишь разок Поузи попросилась на горшок, молчаливый безымянный мужик по моей просьбе остановил телегу, и мы вчетвером сбегали в кустики у дороги. А потом крепко проспали до самого утра, до того момента, как кто-то потряс меня за плечо и зашептал в ухо, щекоча бородой: