– Твой день рождения… – задумчиво повторил он. – Зачем тогда моим родителям врать об этом? Они не знают тебя, и что мы учимся вместе, тоже. Зачем тогда говорить, что ты умерла?

– Кто твои родители, Маркел? – тихо повторила вопрос Ника.

Алекс поджал губы и, нахмурившись, долго смотрел на нее, решаясь на правду.

– Мы из старинной династии, – наконец сказал он. – Маркел – фамилия моей мамы, а папа… отец – он из старинного рода Саквильских.

Ника резко вздохнула, зажмурившись. Не каждый может похвастаться тем, что так просто, посреди школьной гостиной, слушает признание наследного принца другого мира.

– И ты, конечно же, знаешь эту фамилию, – вздохнул он так, будто худшие его кошмары сбылись.

– Знаю… Еще в Новый год знала. Ждала… ждала, когда ты сам признаешься.

– Вот как… – протянул Маркел и с размаху упал в кресло. Выглядел он разочарованным.

Ника осторожно присела на подлокотник.

– А ты… может, тогда и о себе расскажешь? Это будет честно – добавил он.

– Расскажу, – шепнула Ника. – Но сначала покажу тебе кое-что. – Поймав его взгляд, она улыбнулась. – Возможно, ты обалдеешь.

– Теперь можно говорить? – прошептал Алекс.

С трудом преодолев сугробы, они с Маркелом вышли на тропинку, ведущую к кладбищу. Ника уверенно шла впереди и светила под ноги фонариком на телефоне.

– Нет, – отрезала она, давя улыбку.

Алекс хихикнул и молча продолжил шагать. Ночь была холодной. Грузные тучи поглотили звезды на небе, и даже сияния нетронутого снега не хватало, чтобы рассеять темноту. Ветер вздымал белые хлопья, закручивал вихрем, и им приходилось резко разворачиваться, пряча лица от снега. В очередной такой порыв Ника остановилась и закашлялась, тряся капюшоном.

– Дурацкая погода, – бурчала она, выгребая из-за ворота снежные комья. Алекс рассмеялся и схватил ее за локоть: нога провалилась в сугроб, и Ника чуть не рухнула.

– Дай лапу, а то угробишься, так и не раскрыв свой коварный план, – прыснул Алекс и, не дожидаясь ответа, сжал ее ладонь.

Ника делано закатила глаза, но сердце отчего-то застучало быстрее.

Натянув капюшоны на лоб, они прошли еще несколько метров и наконец оказались на кладбище. Снег укрыл надгробия, и лишь по едва заметным выступам можно было понять, куда идти. Поймав удивленный взгляд Маркела, Ника качнула головой и уверенно потащила его в самый конец. Нагнувшись, она быстро расчистила от снега нужное надгробие, открыв взору плиту с едва различимой надписью. Ника направила на нее свет: «Н. Стамерфильд, 1999–2000. А. Саквильский, 1998–2000. Пусть ваши души правят на небесах».

– А. Саквильский – это же ты?

– Я… – отстраненно прошептал Алекс. – Год моего рождения. А это, – он провел пальцем от своего имени к букве «Н», – мертвая принцесса.

– К-какая принцесса?

– Мертвая. У правителя Огненных земель была дочь. Первая девочка-наследница terra ignis. Все знают, что она умерла, – Алекс взглянул на Нику, – и, кажется, вот ее могила. Только… только я не понимаю…

Твою ж мать, он действительно не знает и, кажется, до сих пор не может свести концы с концами.

Ника вдруг поняла, что стоит на коленях в снегу и не чувствует ни холода, ни ледяного ветра – только страх, но не за себя, а предваряющий раскрытие большого секрета. Может быть, с ее стороны жестоко вот так сообщать ему правду?

– И… и как… хм… и как зовут… звали эту принцессу?

Алекс несколько раз моргнул, и его взгляд переменился, стал пронзительным, пытливым. Да она и не собиралась тянуть, просто давала себе время собраться с мыслями.

– А я все понять не мог, почему некоторые спорят, теряются в версиях: то ли она умерла, то ли все-таки исчезла…

– То ли правитель отдал ее матери в этот мир, – едва слышно закончила Ника. – Сюрприз?

Алекс смотрел на нее так, будто увидел призрак. В его глазах читалось недоверие, а губы то и дело дергались, готовые в любой момент растянуться в улыбке – стоило ей только сказать, что это шутка. А потом он вдруг рассмеялся – нервно так, болезненно даже – и снова посмотрел на надгробие. Ника тем временем поднялась и отряхнула колени.

– И почему нас здесь похоронили, ты тоже не в ку…

– Я же узнал тебя в первый день в пансионе, – произнес Алекс. – Только не мог вспомнить откуда. Просто знал, что видел тебя раньше. Как будто часть какого-то забытого прошлого. А Мари пыталась втолковать мне, что всему виной твое фото в журнале.

Так вот почему он держал глянец у себя! Ника открыла было рот, чтобы ответить, но Алекс коснулся кончиками пальцев ее подбородка:

– Как я мог забыть тебя…

Затаив дыхание, Ника смотрела ему в глаза, а Алекс, казалось, мыслями был далеко от этого места.

– Мы собирали дом из деталей. Огромный замок… – начал он, – такой реалистичный, черного цвета. Мы сидели на полу, на большом мягком ковре…

В голове что-то кольнуло – и Ника сморщилась. На какое-то мгновение кладбище расплылось, и на его месте выросла уже знакомая светлая спальня и дети. Они строили замок. Она строила замок. Возилась с деталями и ювелирно складывала кирпичики, намечая ограждение, а мальчик выпрямился в полный рост и, прикусив язык от усердия, пытался водрузить красную крышу на одну из башенок.