Мы припарковались у крашенных синей краской деревянных распашных ворот. Сигналить не стал, приметив кнопку звонка возле калитки, вышел и позвонил. Майя тоже вышла из машины.

Через минуту калитка открылась, и вышла хозяйка — пожилая, но бодрая миловидная старушка, на вид лет восьмидесяти.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался я.

— Вы, должно быть, Алексей и Майя? — она чуть подозрительно окинула нас взглядом. — Юрка, племянничек, говорил, с вами ещё енот будет, но наврал поди?

— Нет, не наврал, — Майя махнула рукой, — Чарли, иди сюда!

Чарли нехотя выбрался из Волги и подошёл к бабушке, понюхал её, сел на задницу и подал ей руку.

— Чего это он? — опешила старушка.

— Здоровается, говорит, его Чарли зовут, а вас как? — «перевела» Майка.

— Ох ты ж боже ты мой! — всплеснула руками та и наклонилась, пожав еноту ладошку, — мелочь какая, а гляди-ка ты, с манерами, не хухры-мухры! Баба Клава меня зовут! И правда, гостей встречаю, а даже не представилась!

— А по отчеству? — улыбнулся я.

— А по отчеству меня алкаши кличут, когда денег занять хотят, — хохотнула баба Клава. — Проходите скорее! Вы ведь с дороги, устали поди! Голодные наверное? Я вот щи сварила, котлетки испекла!

— Спасибо большое, мы даже как-то не подумали, — я развёл руками, — успели заехать на работу, начальству представились, да и пообедали в столовой заодно.

— Эх, а я старалась! — расстроилась баба Клава. — Мне кормить некого, одни коты, внуки редко приезжают, а готовить я люблю.

— Юра нас предупреждал, — поспешил оговориться я, — вы не переживайте, мы к вечеру ещё раз проголодаемся!

Мы забрали вещи и прошли через маленький уютный дворик в дом. Из будки хотела было что-то гавкнуть здоровенная дворняга, но Чарли только глянул на неё, и та спряталась обратно.

Зайдя внутрь, я огляделся по сторонам. В доме царил идеальный порядок и уют, пахло выпечкой. Всё как в старые добрые времена, когда приезжал в детстве в деревню к бабушке с дедушкой. Кажется, чувствовать себя здесь действительно можно как дома.

Баба Клава проводила нас на второй этаж.

— Располагайтесь, отдыхайте с дороги! Весь этаж в вашем распоряжении, мне всё равно тяжело стало подниматься, так я лишний раз и не хожу. А я пока чайку заварю, — напутствовала нас баба Клава и ушла вниз.

В этот момент Чарли осторожно выглянул из-за моей ноги, принюхиваясь. Я присел рядом с ним на корточки.

— Ну что, шерстяной сыщик, как тебе баба Клава?

Чарли покрутил головой, глядя то на меня, то на дверь, и неопределённо фыркнул.

— Понял, ждёшь вкусняшек, — усмехнулся я.

Мы быстро разобрали вещи и спустились вниз. Я глянул на часы, до совещания ещё час, можно и чай попить.

— Рассказывайте, как доехали? — баба Клава разлила по огромным, на пол литра, кружкам чай из большого заварника.

— Да что рассказывать? — пожал я плечами. — Сели в поезд, проспали всю дорогу, а здесь нас уже встретили. Так что нормально доехали.

— Начальство значит строгое, раз с поезда и на работу, — сделала старушка вывод, раскладывая за разговором домашнюю выпечку и варенье.

— Есть немного, — кивнула Майя, — думали сегодня обустроимся, а нет, сразу за работу, через час уже совещание.

— Страсти какие! — баба Клава глянула на загрустившего Чарли, который запрыгнул на свободный стул, но понял, что его за столом не ожидали. — А питомец ваш что ест?

— Он вообще-то всё ест, что не приколочено, — усмехнулся я. — Но особенно любит орехи, фрукты, мясо тоже уважает. Чарли молодой ещё, растущий организм. Молока ему налейте, в миску, молоко он обожает!

— Ишь ты, губа не дура! — баба Клава и правда достала пиалку и налила туда молока. — Держи, красавчик, свежее, деревенское! А он к туалету-то у вас приучен хоть?

— Не переживайте, он всё знает, всё умеет, проблем не создаёт, — заверила её Майя. — Он вообще-то боевой енот, ходит с нами на задания, и даже награды имел бы, но для енотов не придумали ещё. Помог, например, нашествие заражённых чумой крыс остановить, сам чуть не погиб при этом, представляете!

— Так ты, оказывается, настоящий герой! — баба Клава потрепала Чарли между ушами, но отдёрнула руку, когда он глухо зарычал. — Не кусается хоть герой-то?

— Не любит, когда его гладят, — пояснил я. — Он же мужик, суровый боец! Пытается поддерживать реноме.