Здесь лежат пациентки после родов с осложнениями, слезы из глаз... все-таки их детки, хоть и с осложнениями, но выжили... еще персенчика, в холл смотреть телик... он позвонил, хм, мне приятно... но я не верю ему.

В трубке, что-то про то, что хочет спать, просыпался сегодня ночью пару раз.

– Да я давно уже не сплю, правда, сегодня из-за второй но-шпы все-таки уснула.

– Я посплю, перезвоню

– О’кей.

Меня до сих пор гложет вопрос, почему сейчас меня отправили в больницу и делают все долго и аккуратно, а на сохранение не положили после первых неудачных анализов, обнаруженных у моего маленького. Попросили не волноваться, пить успокоительные и ждать минимум две недели для выяснения причин.

«Палаты слез и страха – шрамы, как плата напоминания за свидания»... слышу по радио музыку. Отрывки из «Мумии Тролля».

«Вместо того чтобы постоянно пребывать в напряжении, вы можете расслабить натянутые нервы и постараться извлечь из этого пользу и удовольствие вместо того, чтобы упорно игнорировать их или пытаться переделать партнера „под себя“».

Из книги «Мужчины с Марса – Женщины с Венеры», удачно оказавшейся в моем компьютере накануне...

«Мы ошибочно исходим из того, что если наш партнер (партнерша) любит нас, то он (она) будет вести себя точно так же, как это делаем мы, когда любим кого-нибудь. Такая позиция приносит нам одно разочарование за другим, и мы мучаемся сами, мучаем себя и партнера – вместо того чтобы выбрать минутку и спокойно, терпеливо, как два любящих человека, разобраться в наших различиях».

Накануне вечером я решила пораньше лечь спать. Выпила успокоительных, но забыла выключить телефон, позвонил он.

– Я чего-то много выпил кофе, поеду пораньше домой посплю. Ладно, я выпил виски. Когда ко мне зашел приятель и спросил, как дела, я заказал два по пятьдесят.

Про себя я отметила, что он заговорил, пусть ерунду, но он опять начал говорить. Я встала и начала ходить по коридору.

– Сейчас, подожди у меня вторая линия.

Почему я должна ждать, почему, когда мне надо набраться сил, я не в приоритетах?

– Кто это был?

– Коваленков.

– И ты сбросил меня на холд из-за какого-то Коваленко, ты вообще понимаешь, что тут со мной происходит? Ладно, я дура, не выключила телефон и жду твоего звонка, как манну небесную, чтоб ты мне пожелал спокойной ночи и поддержал...

– Спокойной ночи, моя дорогая.

Но уснуть я уже не могла, второй день схваток, боль, я попросила укол но-шпы, но все равно не уснула. В 5:30 опорожнился кишечник, я заранее выпила слабительных, побоялась в момент родов, извините, «быть в говне».

Завела себе будильник на 6:30, чтоб умыться. Но заснула только в шесть. В семь мне поставили капельницу, медленно, чтоб я не родила до того, как врачи придут. Про себя я отметила, что не верю, что со мной все это происходит.

Третий день Ада

Схватки с 7 утра от капельницы. В 8:30 он позвонил, я еще могла как-то говорить, но потом, когда боли усилились, я сказала, что перезвоню, когда смогу.

Очень хотелось пить, но пить нельзя, а то не взял бы наркоз.

Я поставила музыку, пока могла, слушала, орала. Через два с половиной часа, когда боль стала усиливаться, я включила мультфильмы FutureRama... пытаясь отвлечься от нарастающей муки. Я не могла лежать и сидеть, эти боли были схожи со вчерашними, но мне уже не делали укол но-шпы, я жутко злилась, что должна все это пережить, а в результате даже не увижу его. Меня периодически охватывало отчаяние, слезы и обида. Я делала все, чему меня учили на курсах, но ничего не помогало, зато, если не это, возможно, процесс прошел бы еще дольше. Я начинала плакать, и девчонки из палаты кричали: «Не плачь, хуже будет». От боли я сломала себе нижние зубы.

12:00. Наконец пришла заведующая Луара Магомедовна. Армяночка, живая и добрая, просто человечная. Короткая стрижечка, вечная улыбочка, бегает волчком и говорит: сейчас мы тебе вынем ламинарий и ватку и станет лучше. Мне сделали укол баралгина и сказали, если не поможет, что-то вколют, не наркотики, но посильнее. Ничего не брало. Меня тошнило, рвало чем-то желтым, мне поставили свечку от боли, и меня тут же пронесло... Ощущение, что внутри все рвется, и таз тоже. Завврач приказал убрать капельницу, а медсестры и братья, не расслышав, пытались найти вены и колоть... Боли уже не прекращались, начались потуги, а медсестры никак не верили. Они даже не засекали схватки. Я орала, что больше не могу, хоть режьте меня. Помогите, я же в больнице, почему никто ничего не делает и я одна? Укололи что-то еще в тазобедренный сустав. Мне поменяли одежду. В бессознательном состояние положили на кровать. Оказалось, самое больное – это лежать. С раскрытыми ногами и лежала и терла, извините, низ живота, чуть выше клитора, я чувствовала там шар размером с два кулака, который очень сильно давил, мне уже было все равно, видит ли кто, я никого не слышала, лишь стонала. Мне было так жарко, хотелось вылить на себя литры ледяной воды.

13:30. И тут наконец пришла заведующая, я расслабилась на секундочку, и в этот момент – может, оттого, что я постоянно руками и вздохами помогала себе – пошли воды, просто кровь начала лить как из ведра, это и был пузырь, который они должны были проколоть на операционном столе, и тогда уже все поверили, что я рожаю, и отвезли в малую операционную. Только там меня спросили, могу ли потужиться, я сделала это и услышала:

– Все отлично, ты родила, можешь еще потужиться? Где анестезиолог?