Девочки промолчали, было ясно, что я не против этого союза и тема закрыта. И тогда они начали наступление на Сашу, забрасывая ее разными вопросами по поводу ее и Леши.

– Вот и новогоднее чудо, – сказала неожиданно для всех Лера. – Две подружки нашли свою любовь.

Я косо посмотрела на нее, и она, размахивая булкой, спародировала меня.

– А фто?

Я показала ей язык, спровоцировав общий смех. Кстати, Лера таки подавилась. И мы еще минут пять пытались успокоить приступы безудержного хохота.

– Ну что, все доели? Пора идти, – скомандовала я.

Мы вчетвером поднялись, убрали за собой грязную посуду и направились на разминку.

***

Войдя в зал, мы сразу увидели улыбающегося и машущего нам Михаила Ивановича. Он уже стоял в своем голубо-розовом костюме, цветом, как наша форма. И, несмотря на такие нежные цвета, наш тренер оставался брутальным мужчиной, который всегда подбирал нужные слова для поддержания настроя в команде.

Проходя мимо него и стукаясь кулачками в знак приветствия, мы не сразу обратили внимание на то, как был украшен наш спортивный зал. На стороне, где было панорамное окно, на всю стену всегда висела сетка, чтобы мячи, летящие в ту сторону, не смогли разбить стекло. Но сегодня, благодаря солнцу за окном, зал приобрел нежные оттенки розового и голубого цвета. На плетеной сетке висело три больших тканевых флага, обозначающие цвета нашей команды. Проходящий через них солнечный свет придал теплые тона пространству вокруг нас. Повернувшись в сторону трибун, мы изумились еще больше. На стене висело множество ватманов, специально повешенных в разнобой, на которых были написаны слова поддержки: «вы лучшие», «вперед», «к победе» и т.д. Я переглянулась с девочками и наши лица озарила хищная улыбка, означающая наш запредельный настрой.

Мы еще пару минут стояли в зале и обсуждали увиденное, как нашу идиллию прервали чужие голоса. Напротив нас в коридоре, возле раздевалки стоял весь состав 42 школы. Их лица надо было видеть: недовольные брови сдвинуты к переносице, губы сжаты в одну линию, руки крестом на груди и все как на подбор. А в середине стояла Лиана – предводительница свиты. Наши тренеры вышли в коридор, чтобы пойти встречать судей.

– Так, так, смотрю вы тут радуетесь, – сделав пару шагов навстречу нам, ядовита выговорила Лиана и продолжила, – улыбайтесь пока можете, скоро будет не до веселья, Мы вчетвером поднялись, убрали за собой грязную посуду и направились на разминку.

Она переглянулась с близняшками, и Марина дала ей пять.

– Господи, Лиана, не трать силы на пререкания, оставь их на игру, а там мы и посмотрим кто сильнее, – спокойным, размеренным тоном ответила я.

Как будто поймав коннект, мы всей командой двинулись в сторону раздевалки.

– Вот это выдержка, – с восхищением прошептала Лера.

Положив сумку на скамейку, я села рядом и громко выдохнула, тем самым приковывая взгляды подруг.

– Знаете, раньше она не была такой.

– Кто? – непонимающе уточнила Саша.

– Лиана. Мы в детстве ходили в один детский сад и даже были в одной группе. Власенко, кстати, был в другой группе. Я узнала об этом только в пятом классе, когда он подшучивал надо мной, – в раздевалке воцарилась тишина, а я продолжила, – мы с Никитой тогда не общались, мало кто заводит дружбу с ребятами из параллельных групп. А вот с Лианой мы дружили, даже ходили друг к другу в гости. И она была нормальной, нууу, какой можно быть нормальной в 5-6 лет, такой и была. После садика ее родители переехали районом выше, и мы пошли в разные школы, стали реже общаться и видеться, а потом и вовсе прекратили. Потом и я переехала в тот район, где она живет и учится. И когда мы первый раз встретились с ней на улице, она как раз шла с близняшками, я была так рада ее видеть, что подбежала к ней и обняла. А в ответ она отошла от меня, скривив лицо со словами «ты кто такая?». И это было окончательной точкой нашей детской дружбы. После мы уже проходили мимо на улицах и в магазинах. Встретились только в восьмом классе на волейбольных играх, где стали соперниками с общим прошлым.

Тишина повисла мертвым грузом и только спустя пару минут откуда-то послышалось: – вау...

Мне стало так легко, как камень с души. Теперь историю длиной в мою жизнь, знают девочки и мне почему-то стало стыдно смотреть им в глаза. Нельзя было вот так это преподносить перед игрой. Я положила голову на колени и тяжело вздохнула.

– Простите. Я снова накосячила, – промямлила я.

– Это твоя жизнь, – сказала Леся, присев рядом со мной.

– Да, – поддержала ее Лера. – И мы благодарны, что ты открылась нам.

– Да-да, прям перед матчем, – с смесью насмешки и недовольства пробубнила Саша.

– Эй! Вы чего?! Кричала она, защищаясь от летящих в нее наколенников.

Я заметила, как Лера отстранилась от нас, что-то нервно печатая в телефоне, а потом и вовсе вышла из раздевалки. Я вопросительно посмотрела на Лесю. Та пожала плечами, тоже не зная, куда приспичило подруге. Внезапно телефон разразился вибрацией, и на экране появилось сообщение от Леры. «Ди, срочно выйди. Одна! Форс Мажор!». Не подавая вида, как и просила подруга, я вышла из раздевалки, прикрыв бесшумно дверь.

У входа в раздевалку, сложив руки за спину, со взглядом, полном вины, стоял Никита.

– Прости, Ди. Он раскаивался. Я хочу как лучше, – протороторила Лера, захлопывая дверь в раздевалку.

Я принялась дергать за ручку двери, но она не поддавалась. Чтоб тебя, Лера! Лариса Гузеева, блин! Никита откашлялся в кулак, призывая обратить на него внимание.

– Ди, – начал он, подступая ко мне.

– Нет, – выбросила руку вперед? останавливая его. – Не подходи. Если хочешь говорить, то говори на расстоянии.