Шрифт:
Сигюрдюр отвернулся от своего пастыря и товарища и, не прощаясь, вошел в дом. В подвал.
XI
— Пьетюр, возьми трубку. У меня все руки в муке.
— Что? — Пьетюр выключил пылесос.
— Телефон. Возьмешь трубку?
— Слушаюсь, начальница.
— Пьетюр Каурасон? — спросил голос в телефоне.
— Я.
— Междугородная. Алло, алло. Город. Пьетюр Каурасон у телефона.
Треск.
— Пьетюр Каурасон?
— Да, я. С кем я, прошу прощения, говорю?
— Я звоню тебе, Пьетюр Каурасон, не затем, чтобы представляться, — ответил голос. — Я звоню тебе, чтобы сообщить: здешние жители в ужасе от той клеветы, которую ты ни за что ни про что возвел на них. Многие приняли твои писания так близко к сердцу, что боятся выходить на улицу, вот как ты их ославил. Мне, видимо, надо бы тебя с этим поздравить. Надеюсь, что гонорары за твои опусы пойдут тебе и твоему семейству впрок. Порочить людей ты мастер.
И отбой. Пьетюр еще какое-то время прижимал трубку к уху, словно ожидая продолжения разговора, но слышался только треск.
— Кто это звонил? — крикнула из кухни Вальгердюр.
— По-моему, я уже это слышал, — сказал Пьетюр и положил трубку.
— Кто это был? — повторила она.
— Какой-то идиот паршивый, — тихо ответил он.
— Кто-кто?
— Какой-то осел из Города, — произнес он и включил пылесос.
— Откуда ты знаешь, что он из Города? — спросила она, но вопрос потонул в шуме пылесоса или был всосан им.
— Вспомнил! — через некоторое время воскликнул Пьетюр и выключил пылесос. — Вспомнил.
— Что вспомнил? — спросила Вальгердюр, меся тесто.
— Это глава из моей книги, — ответил он и направился на кухню.
— О чем ты? — Она оторвала взгляд от теста.
— Тот, что звонил, прочитал мне главу из книги.
— Кто это был?
— Не знаю. Он не назвался. Прочитал главу почти слово в слово и повесил трубку. В точности как в книге сказано.
— Н-да, — вздохнула она, продолжая месить тесто. — А зачем ему это понадобилось?
Он не ответил. Присел на краешек кухонного стола, уперся одной ногой в пол и принялся качать другой. Отщипнул кусочек теста и сунул в рот.
— Не ешь сырое. Вредно.
— Ты скоро кончишь?
— Надо еще все пожарить. Который час?
— Четыре, — ответил он и снова отщипнул кусочек теста.
— Прекрати сейчас же. — Она ударила его по пальцам. — Сходи-ка лучше за малышкой. Она у соседей внизу.
В этот момент опять зазвонил телефон. Снова междугородная, снова тот же голос. На этот раз он сказал:
— Хочу подтвердить то, что сказал тебе раньше, Пьетюр Каурасон. И заруби себе на носу: может быть, мои слова показались тебе знакомыми, но я не книжку вслух читал — новую мерзкую книжку, слова эти сказаны всерьез и по суровой необходимости. Да, Пьетюр Каурасон, гнусное дело у тебя на совести.
После того как телефон зазвенел в третий раз и передал высказывания, похожие на предыдущие, Пьетюр сел на диван и уставился на елку в углу.
— Вальгердюр! — громко окликнул он жену.
— Что? — донеслось из кухни. — Опять он?
Пьетюр не ответил. Жена вошла в гостиную, села рядом и потянулась.
— Не принимай близко к сердцу, — сказала она, зевая.
— Он сказал, что, когда я приеду в Город, мне надо остерегаться. Оберегать тебя и малышку.
— Чушь.
— «Получишь по заслугам» — вот его слова.
— Пьетюр, милый. Плюнь. В таких городах всегда есть несчастные люди — слабоумные или ненормальные. Тебе звонил ненормальный. Какие у этой публики могут быть с тобой счеты? Ты им ничего не сделал.
— Тревожно как-то.
— Брось. Лучше поцелуй меня, — весело сказала она, встала, наклонила огненно-рыжую голову и поцеловала его в губы. — Вот так-то. А теперь займемся делами. Мы ведь будем праздновать рождество?
— Ты помнишь рецензию? — продолжал он. Ее веселье ему не передалось.
— Помню, ты рассказывал.
— Будто бы роман о людях из Города. Будто…
— Чепуха, — перебила она. — Ты же не знаешь людей из Города. Вставай. — Она подошла к нему, взяла за руки и попыталась поднять.
— Почему он звонит? — произнес он, вставая.
— Наверняка какой-то ненормальный, сам не знает, что делает. Сходи-ка за малышкой.
Он послушался. Вернувшись, он застал жену в ванной. Она стояла в неглиже перед зеркалом и причесывалась. Он сказал:
— Конечно, и такое могло случиться.