— Со страховкой ведь все уладилось.

Молчание.

— Ты меня слушаешь, Оулавюр?

— Давно надо было повесить трубку.

— Я тебе задал вопрос…

— По-твоему, я буду отвечать на такие дурацкие вопросы? Ответы известны тебе не хуже, чем мне. Недосуг мне в рабочее время играть в слова. Я не председатель.

— Вот теперь я тебя узнаю. Вот таким я люблю своего старого товарища и друга. Загляни ко мне сейчас же. Надо подыскать других ответственных за костры вместо нас. Ты ведь помнишь, я председатель пожарной комиссии, поэтому никак не могу допустить безответственного обращения с огнем. Однако поторопись, я, как ты знаешь, уезжаю за границу. Буду ждать тебя в своем кабинете.

— К столу, — позвала стюардесса, появившаяся в дверях каюты. — Пожалуйста, к столу.

— Спасибо, — в один голос ответили Пьетюр Каурасон и Вальгердюр Йоунсдоухтир, а чуть позже и их дочка.

— Когда закончим обед, пароход уже войдет во фьорд, — сообщила Вальгердюр.

Они ели долго, с удовольствием. Их не укачало, моря они не боялись, и все было им в радость: вкусная пища, движение корабля, морской воздух.

— Неприятные новости с места следующей стоянки, — сказал капитан. Как раз в это время подали десерт.

— Что такое? — спросил один из пассажиров.

— В новогоднюю ночь сгорел жилой дом. К великому счастью, в нем никого не было.

— Слава богу, — заметил кто-то.

— Дом этот стоял неподалеку от новогоднего костра, — продолжал капитан. — И, как передали утром по радио, в бочке с мазутом, что стояла между костром и домом, видимо, оказалась дыра. Очевидно, огонь перекинулся на растекшийся мазут и по одному из его рукавов добрался до дома, который мгновенно вспыхнул.

— Жуть, — сказал кто-то. — И ничего было не сделать?

— Ничего, — ответил капитан. — Сильный ветер был.

— На кой черт тут нужен мазут? Будто без него костры не пылают за милую душу, — заметил один из собеседников.

— Таков обычай, — ответил капитан. — Ужасное невезение. Вероятно, никто ничего не заметил, пока не понадобилось набрать мазута из бочки, а тогда оказалось уже поздно.

— Дикий обычай, — произнес кто-то.

— А дом был застрахован? — спросил другой.

— Думаю, да. Впрочем, не знаю, — сказал капитан. — Наверное.

— Хорошо бы.

— Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь, — философски заметил капитан. — На здоровье, — добавил он вставая.

Пассажиры последовали его примеру, одни отправились в курительный салон пить кофе, другие — на палубу, полюбоваться своей страной.

Они стояли на палубе, опершись на поручни. Пьетюр держал дочку на руках. Вальгердюр, указывая рукой, читала целую лекцию по географии и истории Города и его окрестностей.

— А пожар вон там был, — сказала она, вытягивая руку. — До сих пор дымится.

— Да, — ответил он. — Пожарища часто долго дымятся.

— А это что за дом? — спросил он и указал на центр Города.

Она не ответила. Он повторил вопрос и получил ответ. И пока пароход не подошел к причалу, она продолжала свою лекцию, сопровождая ее движениями руки.

Ярко светило солнце, было тепло. На причале собралось множество людей. Одни были в рабочей одежде, другие принарядились. Лица у всех были радостные.

— А вот дядя Йоуи, — сказала Вальгердюр, увидев в толпе своего родственника, и замахала ему.

— Что-то духового оркестра нет, — пошутил Пьетюр и улыбнулся жене. — Могли бы и пригласить по такому торжественному случаю.

— Вот тебе уже и не страшно, — ответила она тоже с улыбкой. — Да и чего бояться: на причале масса народу, все улыбаются и машут.

— Приятное прибытие, — сказал он и обнял жену за талию. — И запоминающееся.

— Трап уже спущен, — заметила она, мягко высвобождаясь из его объятий.

Они осторожно сошли по трапу на берег. Он нес девочку на руках.

Стоящие на причале рассматривали их. Одни кивали им, другие что-то невнятно бормотали, третьи говорили «добро пожаловать».

Им преградил дорогу полицейский в форме. Осведомившись, имеет ли он дело с Пьетюром Каурасоном, и получив утвердительный ответ, он вручил ему толстый прямоугольный пакет.

— От жителей Города, — сказал он. — И еще телеграмма, которую я вам и вручаю.

Йоуханн Йоунссон крепко пожал Пьетюру руку и долго не выпускал ее, погладил девочку по голове и поцеловал племянницу. Все это он проделал, не говоря ни слова. Затем пригласил их в свой «москвич».

— А багаж? — спросила Вальгердюр, видя, что Йоуханн собирается трогать.