— Если ты когда-нибудь выберешь меня, я буду счастлив. Но, сдается мне, у тебя на Земле совсем другая миссия.

— Покрываюсь мурашками. Он знает? Пытаюсь найти слова или мысли, но в голове пустота.

— Красавчик! — выкрикивает Жириновский и я с ним. Смех на том конце выводит из ступора и я понимаю, как странно это звучало. Сгибаюсь напополам от хохота. Мы постепенно успокаиваемся и аккуратно касаясь словами воздуха, Саша говорит: «Ты моя анамкара. Не знаю, суждено ли нам быть чем-то большим. Я благодарю всех Богов, что позволили мне встретить тебя».

Этот мужчина разрывает сердце. Нет, он его наоборот склеивает, наполняет и согревает. Я и не знала, что любовь — не всегда боль. Если и может быть причина мне оставаться в этом мире, то это ОН.

Пока каждый наш разговор — как проработка с психотерапевтом. Хотя стоп, ведь так оно и есть. Вне работы уже не замечаешь, как применяешь рабочие техники, суггестии, чистый язык, специальные вопросы. Мы такие же люди, но деформированные профессией.

До бутика один перекресток. Хочу замедлить время наслаждения моментом.

Не все идеально. Я не понимаю, что у нас с Ником. Мне далеко до нормальных отношений с мамой. Времени на миссию все меньше. Но прямо сейчас, если не цепляться за прошлое и будущее — я есть, чувствую себя хорошо, дышу солнечным декабрьским воздухом и, сбежав с конференции, иду тратить деньги. «Инвестировать» — поправляет Богиня. Жизнь не должна быть только борьбой или гонкой, это утомительно, особенно в скафандрах. А вот мелодичное покачивание в невесомости, созерцание и полет — отлично. «Плыву» по улицам и представляю идеальный костюм, который сможет ощущаться «новой кожей». Захожу в бутик, чувствую себя «важной персоной» и наслаждаюсь этим состоянием, но не из попытки доказать другим, а в уважении к себе. Из этой точки хочется всем улыбаться, быть вежливым и щедрым. В этом состоянии нет сравнения с другими, но есть много человечности, экологичности и наслаждения.

Консультанты предлагают присесть на диван, выбрать напитки, приносят модели моего размера. Я примеряю только один, серый, давая ему шанс, но это не совсем то, что мне представлялось. А потом приносят идеальную темно-бордовую тройку с брюками-палаццо. Новый образ под новое ощущение себя. Смотрю в отражение и мысленно шепчу «ты достойна». Звучит, как в рекламе, улыбаюсь этому нелепому пафосу и зову консультанта. Не сморю на стоимость, благодарю ребят за помощь и выхожу в позолоченный солнцем Ереван. Свет почти оранжевый, вдали розоватые облака. Последние недели принесли мне больше радости и ощущения жизни, чем предыдущие несколько лет. Что изменилось? Намерение. Я решила, что готова создавать что-то другое, «открывать двери новыми ключами». Как можно было забыть об этой созидающей силе? Почему я соглашалась на заданный сценарий, а не придумывала свой? Высшее Я подсказывает: «это тоже опыт». Только после завершения урока можешь осознать его и увидеть со стороны.

Возвращаюсь в отель, решаю снова заказать ужин в номер. Смотрю на часы, чтобы не пропустить назначенного времени звонка. Немного волнуюсь. Восьмиклассница грызет ногти, Профессор объясняет, что это онихофагия, компульсивная привычка. «Интереснейшая» лекция прерывается звуком вызова. Экран высвечивает «Ник», настраиваюсь и нажимаю зеленую кнопку.

— Привет, сладкая! — не голос, а мёд.

— Привет — смущенно и осторожно.

— Как дела? Закончила на сегодня учебу?

— Ага — ну хотя бы не коровье мычание.

— Я только приехал, еще не ходил в душ. Уставший от дороги и папиной критики. Когда ты возвращаешься? — на фоне слышу какой-то шум.

— В воскресенье вечером — прислушиваюсь внимательнее.

— Забрать тебя? — шуршание и треск.

— Как хочешь — почему-то меня беспокоит это, — что за шум? — решаю спросить напрямую.

— Распаковываю новый чемодан.

— Зачем?

— Не могу поместить вещи, чтобы отвезти домой.

— К родителям?

В Москву, к себе — замираю. Этот инстинкт вшит на уровне бессознательного «бей/замри/беги». Я, по всей видимости, кроме субличности коровы имею еще часть в образе опоссума, которого стресс парализует. Отвезти вещи «домой в Москву» значит, что он уедет и тут вариантов не много: отношения на расстоянии и отсутствие отношений. Он там, я здесь, общение по телефону дается нам непросто, мы отдаляемся, у него другая, я не успеваю выполнить миссию, остаюсь здесь навечно одинокая, несчастная и заключенная в это бренное тело, которое еще и стареет! «Отставить панику» — кричит Жириновский. Вот это меня понесло, классика когнитивных искажений: обобщение и предсказания. Так, Ванга Александровна, давай по фактам: пока не понято, что между вами, Москва — не северный полюс, он может съездить и вернуться. Выдыхаю.

— Ник, а у нас с тобой что? — решаюсь спросить максимально мягко, когда опоссум и корова уходят. За смелость у меня отвечает субличность с образом Саши Белого из Бригады, друзья его тоже здесь, для моральной поддержки.

— В смысле? — хитрый способ уйти от ответа.

— В прямом — ну я тоже так умею. Пауза, в которую успеваю проанализировать, не зря ли накидываюсь с серьезными разговорами.

— Мы узнаем друг друга лучше.

— Ты на английском думаешь?

— Мммм — не у меня одной есть живность в качестве динамической структуры личности — Иногда. Как ты узнала?

— Проницательность — улыбаюсь, понимая, что «узнаем друг друга лучше» — достойный ответ, где есть процесс, но нет пустых надежд. Это звучало честно. Романтические фильмы и сериалы с идеальными главными героями, которые говорят желанные каждой женщиной фразы — выдумка. В реальности меньше пафоса и больше человечности. Даже если он приготовит завтрак, не помоет посуду. Отвезет на море, но будет работать без выходных. Подарит кольцо, но может не быть готов мириться с твоими родственниками или капризами, или капризами родственников. Несовершенные девочки ждут прекрасных принцев, очаровываясь глянцевыми образами. Ожидания, которые современное общество предъявляет в целом к обоим полам — нереалистичны. Я тоже попала в эту ловушку и ждала от Ника исполнения своих незрелых фантазий. А он — просто человек. Со своими потребностями, страхами и болью.