— Любимая? — он выпалил это слово, словно оно было ядовитым.

— Жена. Любимая жена, — прозвучал мой приговор, и в этот момент весь мир разрушился перед моими глазами.

Дориан дернулся сильнее и отчаяннее в ловушке, изумленно выдохнув.

— Мелисса? Скажи мне, что это ложь, — неверяще потребовал он, его голос будто внезапно осип и поблек. — Пожалуйста, скажи мне.

Слёзы потекли сильнее по моим щекам в горьком осознании правды.

— Я не могу, — прошептала я, и эти слова душили меня.

— О, так ты ничего не знаешь… — Джейкоб метнулся взглядом между нами, взметнув брови. — И о том, как эта маленькая глупышка хладнокровно засадила нож в человека, ты тоже не знаешь…

Лицо Дориана побледнело.

— Мелисса, о чем он говорит?

— Дориан… — я всхлипнула и сильно сжала влажные веки. — Пожалуйста…

— Мелисса, прекрати, — ворвался в уши укоризненный голос Джейкоба, который внезапно перерос в поучительную интонацию. — Я понимаю, что тебя очень задела наша последняя ссора, но сбегать из дома было очень опрометчивым решением.

Я в шоке распахнула глаза и уставилась на Джейкоба, осознавая то, что услышала.

Что? Какая ссора?

Быстрым движением Джейкоб прижал ошеломленную меня к себе, и я знала, что должна оттолкнуть его прочь, закричать, но мое окаменевшее тело не сдвинулось ни на йоту.

— Я ведь знаю, какая ты у меня вспыльчивая, — непринуждённым тоном продолжил он и потянулся, чтобы поцеловать меня в макушку, а я застыла истуканом от такой искусной игры, не в силах пошевелиться. — Так и быть, я прощу тебе побег и на этот раз, даже закрою глаза на твою очередную интрижку. Но ему, — он красноречиво указал в сторону Дориана, и сильнее сжал меня другой рукой, — я это не собираюсь спускать с рук.

— Очередную интрижку? — послышался голос Дориана, столько ошеломления и боли в этих словах прозвучало, что моя грудь сжалась, заключая сердце в тиски.

Кожа стянулась и дышать стало невероятно тяжело. Мне не хватало кислорода, я едва могла вдыхать. Господи, что этот ублюдок несёт??

— Нет, Дориан, прошу, не верь ему! — в отчаянии закричала, вырвавшись из крепкой хватки. — Он лжет! Прошу тебя… — я прикусила губу, чтобы не заскулить, и умоляюще посмотрела на Дориана.

Это ведь неправда. Не было никаких интрижек. И побегов. Ты единственный, Дориан. Я люблю тебя. Люблю! Пожалуйста, пожалуйста, почувствуй это.

Но он не почувствовал.

— И про нож он тоже лжет? — спросил Дориан, его голос затуманился предательством.

— Да, Мелисса, — Джейкоб посмотрел на меня с насмешливым любопытством, которое было риторическим, — про нож я тоже лгу?

Я почувствовала, как сжался мой живот и открылся рот, но из него не вырвалось ни слова.

Джейкоб издал смешок.

— Забавно, да? Но вот ты, Дориан, — он выплюнул его имя, мгновенно меняясь в лице. — Ты посягнул на мое. А я этого не прощаю, — Джейкоб перевел глаза на незнакомца, который удерживал Дориана, и жёстко произнес: — Убей его.

Рука незнакомца крепче сжала пистолет, и Дориан с ещё большей решимостью дернулся в попытке освободиться. А я почувствовала, как будто из меня живьём пытаются выдрать сердце.

— Нет! — в животном ужасе закричала и, как сумасшедшая бросилась вперёд, зажимая в кулаках его рубашку. — Ты этого не сделаешь! Ты не сделаешь этого!!

Он не убийца! Каким бы зверем он ни был, он не убийца! Я знаю это!!

Но Джейкоб твердым движением отцепил меня от себя и, зло стиснув челюсть, посмотрел черным, ужасающим взглядом мне в глаза.

— Никто, слышишь?? — он сдавил мои щеки пальцами одной руки, грубо подтянув к себе. Пугающий лихорадочный блеск заискрил в его страшных глазах и я увидела в них свое до смерти испуганное отражение. — Никто в здравом уме не будет оставлять копа в живых после того, как угрожал ему пистолетом.

После этого отпустил меня, оттолкнув, и зловеще поднял лицо, кивнув незнакомцу.

Громила толкнул Дориана от себя и взвел курок, прозвучал щелчок, громкий и угрожающий в относительной тишине.

А через доли секунды раздался выстрел. Оглушительный и беспощадный.

Мое сердце остановилось и кровь в венах застыла льдом, когда Дориан упал на пол и утробно зарычал от боли, сильно сцепив зубы. Гримаса глубокого страдания исказила его бледное лицо, и он тяжело задышал, прижимая руку к раненому плечу, из которого обильно сочилась кровь.

Господи, его ранили. Его ранили. Дыхание оставило меня большим потоком и мне показалось, что острые когти вонзились в мою плоть, разрывая ее.