Шрифт:
В какой-то момент я решила, что пришло время встретиться лицом к лицу с реальностью. Я пошла и достала из сумочки мобильник, чтобы позвонить родителям…
…и поняла, что у меня 79 пропущенных сообщений.
Их прослушивание заняло не так много времени, как вы думаете. Более 70 были от репортеров или представителей СМИ: телевидения, журналов, газет, ток-шоу, и даже от нескольких книжных агентов. Выслушав пару первых с ошеломлённым интересом, я начала удалять одно за другим, едва услышав: «Здравствуйте, мисс Росс, это бла-бла-бла из новостей Action 5…»
Анх оставила маленькое забавное сообщение о том, что я могла бы стать следующей Ким Кардашьян или Пэрис Хилтон, за исключением того, что у меня не было портфолио. Затем она стала серьёзной, спросила, как у меня дела, и попросила позвонить ей, когда смогу.
Она сказала одну вещь, которая, запала мне в душу, отчасти из-за благоговения и удивления в её голосе: «Боже, Лили, ты должна ВИДЕТЬ всех репортеров и фотографов, разбивших лагерь возле нашего дома…, их должно быть три или четыре ДЕСЯТКА…»
Было ещё несколько сообщений от друзей из колледжа, от которых я целую вечность ничего не слышала.
А потом было сообщение от моего отца.
– Лили, пожалуйста, позвони нам немедленно. Это папа.
И потом он повесил трубку. От настойчивости и недовольства в его голосе у меня по спине пробежал холод.
Я точно не хотела пока этого разговора, поэтому позвонила на домашний, а не на мобильный. Родители оба работают, и, конечно же, дома никого не оказалось, поэтому я оставила сообщение на автоответчике, извиняясь за то, как они обо всем узнали, обещая перезвонить им позже.
Пока я оставляла родителям сообщение на автоответчик, пришло ещё два послания.
Я надеялась, что одно из них, возможно, от Коннора.
Неа. Просто очередные репортёры.
Я засунула свой телефон подальше и, от нечего делать, включила телевизор для второй серии спектакля.
40
Коннор, Себастьян и Джонни вернулись только ближе к семи часам. Джонни был насторожён, шарахаясь, казалось, даже от собственной тени.
– Чёрт, ты не поверишь, сколько людей прибежало, тыкая Коннору в лицо камерами и делая снимки, - устало сказал он.
– Это был кошмар. Но тебя ведь здесь никто не беспокоил?
Себастьян ликовал, как король-завоеватель, или, может быть, как сила, стоящая за троном короля после успешной кампании.
– Кто здесь гений?
– он сиял от радости, раскинув руки, и призывая невидимую толпу к восхищению.
– Кто вырвал победу из пасти льва, избежав не только поражения, но и полного бедствия? Чья медиа-стратегия сокрушила эту вероломную шлюху и этого злого старого сукина сына? Это всё я, вот кто. Спасибо. Спасибо.
Затем он хмуро посмотрел на мой халат.
– Боже мой, а ты вообще собираешься одеться?
В номер вошел улыбающийся Коннор, что немного уменьшило моё напряжение.
Он подошёл и сразу же притянул меня к себе, крепко обхватив руками. Мой страх улетучился, и я растворилась в его объятиях.
– Ты смотрела телевизор?
– прошептал он мне на ухо.
Я молча кивнула.
– Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть, - сказал он.
Я отстранилась и улыбнулась ему.
– Ты был великолепен.
Он самодовольно ухмыльнулся.
– Ну, я был неплох, не так ли?
– Извините, кто был великолепен?
– спросил Себастьян, приложив руку к уху.
– Ты гениальный, ты изумительный, ты поразительный, - устало сказал Коннор, отходя от меня и направляясь к бару.
Он ни разу не поцеловал меня.
Я стояла и смотрела, как он уходит, страх снова захлестнул меня. Взгляд Себастьяна переместился с меня на Коннора, и он разразился новой тирадой, но казалось, что всё это делалось только с целью отвлечь меня.
– Моя хитрость несравненна, Лили, - сообщил он мне.
– Моя стратегия безупречна. Со мной могли бы сравниться только Наполеон и Чингисхан, но они оба мертвы, так что, ха, я выиграл.
– Я заметила, что через какое-то время новости начали меняться в пользу Коннора и против Миранды, - заметила я с бледной улыбкой.
– Моя работа, - сказал Себастьян, слегка поклонившись.
– После каждого интервью я звонил следующему по очереди продюсеру и давать им небольшие точные цитаты. Это сработало блестяще, как я и говорю.