Шрифт:
Себастьян фыркнул, гневно прищурившись, затем повернулся к Джонни и как по волшебству достал ещё один лист.
– Вот то же самое для тебя, плюс я отправил вам обоим всю информацию по электронной почте, так что, если вы куда-то опоздаете или пропустите интервью, не приходите ко мне плакаться.
Джонни неловко кивнул, взял бумагу и засунул её в карман.
– Мы готовы?
– спросил Коннор у Джонни.
– Да, багаж уже в машине. У тебя же больше нет сумок, да? Я просто думал…
– Нет, всё остаётся здесь. Проследи, чтобы мои вещи постирали, ладно?
– попросил Коннор Себастьяна.
– Не волнуйся, я прослежу, чтобы они вывели все пятна с твоих штанов, - злобно сказал Себастьян, бросив на меня взгляд.
Боже мой.
Джонни покраснел ещё больше.
Коннор свирепо посмотрел на Себастьяна, прямо ему в лицо.
– Думай, что говоришь, - сказал он угрожающе.
Себастьян в тревоге отпрянул назад.
Коннор отвернулся, посмотрел на меня и закатил глаза. Мне удалось подавить улыбку.
Он наклонился и поцеловал меня, затем отстранился всего на дюйм, обхватив мое лицо руками.
– Прежде чем ты успеешь понять, что я уезжал, - прошептал он, повторяя слова, сказанные несколько минут назад. А потом ещё раз поцеловал меня.
«Скажи это, — безмолвно умоляла я его. — Просто шепни мне на ухо эти слова или скажи их громко, мне всё равно…»
Но ничего не случилось. Вместо этого он отстранился и вместе с Джонни пошёл к дверям. Прежде, чем исчезнуть из виду, он посмотрел на меня и грустно улыбнулся… А потом ушёл.
47
Себастьян явно был взбешён своей новой ролью моего опекуна.
Во всяком случае, расхаживая туда-сюда по пентхаусу, делая телефонные звонки в последнюю минуту, он игнорировал меня, пока я смотрела телевизор, снизив звук до минимума. Это были хорошие, безопасные, бессмысленные ситкомы, в которых не было ни единого упоминания о шантаже миллиардеров.
Тем не менее, наши показательные выступления продемонстрировали в 11-часовых местных новостях. Без всяких купюр по стандартам прайм-тайма, акцентируя внимание на кадрах, где мы с Коннором изображены крупным планом, конечно, со всеми соответствующими чёрными полосами на всех нужных местах. Конечно, они не желали развращать молодые умы Америки вынырнувшим из ниоткуда соском. Особенно во время такого полномасштабного освещения сексуального скандала.
Было несколько нарезок с интервью, в которых Коннор был Коннором — красивым, остроумным, красноречивым и чертовски обаятельным. Они даже вставили снятые тайком кадры с Мирандой, где репортёр назвал её слова чушью.
Спасибо небесам за милости малые.
Единственными кадрами с мистером Темплтоном было его бегство со съёмочной площадки, что было ещё лучше.
Интересный поворот событий, и этого я ожидала меньше всего, случился, когда ведущий начал сообщать биржевые новости, связанные с ключевыми фигурантами скандала.
Акции разных компаний Коннора выросли в среднем на 7,4 %. Энергетическая компания, которой он владел, скорее всего, та, которая и должна была реализовать план солнечной энергетики в Неваде, подорожала на колоссальные 23 %.
Различные компании семьи Темплтон упали в среднем на 4 %. Из них «Темплтон Энерджи» упала больше всего, на 15 %.
Себастьян хорошо справился со своей задачей.
Мне стало интересно, сколько десятков миллионов долларов, а может быть, даже и сотен миллионов, потеряли сегодня Темплтоны.
Но, эй, за них точно не стоит переживать. На следующей неделе, акции, скорее всего, вернутся к обычной цене, и они отобьют все потери. Пена сойдёт, и скоро никто уже об этом и не вспомнит.
– А теперь, - произнес голос ведущего, - давайте посмотрим на молодую женщину из Лос-Анджелеса, оказавшуюся в центре этого скандала.
Сердце упало к плинтусу, когда на экране появилось моё очень знакомое и очень ужасное изображение.
Фотография из ежегодника старшей школы.
Мне 18 лет.
С чёлкой. И прыщиком на щеке.
И совершенно ужасная, дурацкая улыбка, от которой я выглядела слегка под кайфом.
– ААААААА!
– вцепившись в диван, я закричала так, как будто была в разгаре родов.
Прибежал Себастьян.
– Что? Что случилось?
Потом он увидел фотографию из ежегодника, и его рука прижалась к груди.
– Боже мой, они выволокут и четвертуют тебя на людях.
По мере того, как ведущий продолжал говорить и говорить, на экране всплывали всё новые и новые фотографии, в основном из Фейсбука, из-за чего мне захотелось надрать задницу Марку Цукербергу и немедленно удалить свой профиль. К счастью, на всех последующих фото я была не такой уродливой, как на фотографии из школьного ежегодника, и тут, вишенкой на торте, появились фотографии с вечеринки в ночном клубе по случаю последнего дня рождения Аны. Это была я, пьяная в задницу, едва держащаяся на ногах и вцепившаяся мёртвой хваткой в свою крошечную подругу. Отдельная хорошая новость состояла в том, что они заретушировали её лицо, но — вот радость-то! — не моё. Конечно же, нет, ведь когда новостные программы уже показали миру твои сиськи, очевидно, любая твоя фотография может стать отличной мишенью.