— Моя родня?

— Всему своё время. Сейчас у нас есть дела поважнее.

— Что ещё?

— Мы на руинах Изумрудного города, Румпельштильскин пытается сплести заклинание, которое перемешает и расширяет магическое поле. Думаю, если ты доставишь меня как можно ближе, я стану осязаемым.

— И, когда ты станешь осязаемым, ты сможешь его остановить?

— Тебя ждут великие дела, Роберт Даркли, и я не вижу ничего, что поспособствовало бы дворфу завершить заклинание.

— И как я отсюда выберусь?

— Будет немного больно.

— Что будет больно? — спросил Роберт, уже привыкший к болезненным ощущениям.

— Это, — сказал Кот.

Рядом с Робертом появилась дверь, всосала его в себя…

… и выбросила на высоте пяти метров, после чего он упал на клочок травы среди развалин Изумрудного города.

— Ай, — простонал Роберт.

— Я предупреждал, — произнёс Кот, снова оказавшись в голове Роберта.

Роберт встал и огляделся. Изумрудные руины мерцали, а в отдалении он видел какое-то движение.

— Роберт!

Он повернулся на голос и увидел Лили точно такой же, какой он её оставил. Она несла на себе мужчину без сознания, ноги которого были похожи на страусиные. Она уронила мужчину, подбежала к Роберту и обняла его. Они заключили друг друга в объятия, и Роберт порадовался, что не превратился в пятно на земле.

— Всегда пожалуйста, — сказал Кот.

— Я видела, как ты падал, — сказала Лили. — Думала, ты погиб.

— Нее, — ответил Роберт. — Чтобы убить Роберта Даркли, нужно, нечто большее, чем падение с ревуна.

Лили отпрянула и Роберт с удивлением заметил слёзы в её глазах.

— Как ты выжил?

— Долго рассказывать, а времени нет. Нужно добраться до Румпельштильскина. Это кто? — спросил Роберт, указывая на бесчувственного зверолюда.

— Наверное, его подручный.

— У него страусиные ноги.

— От тебя ничего не скроешь. Идём.

Лили взяла Роберта за руку и они принялись петлять среди развалин и трупов животных, двигаясь в сторону двора, который светился всё ярче, как будто всё свечение руин было сконцентрировано на нём.

Джек схватил Румпельштильскина за рубаху.

— Ты мелкий лживый хорёк!

— Я просто решил, что обманув тебя, я сброшу Агентство с хвоста и избавлю тебя от подозрений, — сказал дворф. — После всего сказанного и сделанного, ты всё ещё хочешь быть агентом? Я думал, смысл в этом. Вернуть старые времена! Я решил, ты предпочтёшь наслаждаться этими временами где угодно, только не за стенами Башни. Дополнение к картине — я беглец, а ты — агент, что идёт по моему следу.

— Заканчивай заклинание, — сказал Джек и отпустил дворфа.

— Как ты сюда добрался? — спросил дворф.

— Особый приказ директора. Она воспользовалась чрезвычайным указом, чтобы отправить меня сюда через дверь, созданную Советом волшебников, и взять ситуацию под контроль.

— Это значит…

— Скоро здесь будут другие агенты. И Изумрудная Стража.

Кровяное давление Румпельштильскина поднялось до своего пика и лицо дворфа приобрело приятный красный оттенок.

— Зачем ты это сделал?

Джек пожал плечами.

— Как ты и сказал: дополнение к картине. Когда они придут, я скажу, что ты уже закончил заклинание и сбежал. Так что, давай, заканчивай побыстрее и валим отсюда.

— Не всё так просто! — выкрикнул Румпельштильскин. — Оно сложное, требуется время, идиот!

— Тогда поживее, — сказал Джек и встал рядом с Бларфандером, который полировал рог на конце своей морды.

Румпельштильскин продолжил творить колдовство, над разложенными вещами появился шар зелёного пламени. Свечение руин вокруг двора стало ярче.

— Интересно, что стряслось с Йеном? — сказал Бларфандер Щелкуну.

— Мее, — ответил тот.

Роберт вместе с Лили спрятался за большим камнем метрах в десяти от двора. Воздух начал трещать и щёлкать, а иногда и кружиться. Благодаря зелёному шару, зависшему над двором, обнаружить Румпельштильскина оказалось несложно. Роберт заметил, как Лили ощетинилась при виде Джека.

— Как он сюда добрался? — прорычала она.

Похоже, дворф нанял ещё двоих подручных, на плечах одного из них покоилась голова носорога. Второй ковырял в носу, и, несмотря на то, что он выглядел так, что способен порвать целую телефонную компанию, не говоря уж о телефонном справочнике, похоже, никакой особой угрозы он не представлял.