Наконец Бакстер отъехала от перекрестка и миновала пешеходный переход.

— Как ее зовут?

Руш на мгновение замялся, но все же ответил:

— Элли… То есть Эллиот. Ее зовут Эллиот.

Начальник Антитеррористического департамента МИ5 Уайльд откинулся в кресле и переглянулся с коллегой. Бакстер говорила уже десять минут, Руш в это время лишь сидел и молча кивал.

Для столь значимого поста в руководстве спецслужб Уайльд выглядел на удивление молодо. Он лучился непоколебимой самоуверенностью.

— Старший инспектор, — перебил он Эмили, видя, что она даже не собирается останавливаться, — мы ценим вашу озабоченность…

— Но…

— …и понимаем, что вы пришли поделиться с нами своими соображениями. Наше ведомство уже в курсе вашего расследования, и над материалами по данному делу, присланными ФБР, работает команда лучших специалистов.

— Но я…

— Вам следует понять, — он не давал ей вставить даже слово, — что в Соединенных Штатах в целом и в городе Нью-Йорке в частности уже был объявлен «критический» уровень террористической угрозы, свидетельствующий о неизбежности надвигающегося нападения.

— Я знаю, что он означает, — по-детски насупившись, ответила Бакстер.

— Вот и отлично. Тогда вы меня поймете, если я скажу, что в Великобритании в последние пятнадцать месяцев этот уровень упорно считается «высоким».

— Так объявите его критическим!

— Боюсь, это не так просто, как может показаться, — покровительственно засмеялся Уайльд. — Вы хоть представляете себе, во сколько обходится государству каждое повышение уровня террористической опасности? В миллиарды: на улицах появляются военные патрули, мобилизуется армия, люди перестают ходить на работу, приостанавливается приток зарубежных инвестиций, биржевые индексы устремляются вниз… И так далее, и так далее. Объявить критический уровень террористической угрозы означает признать в глазах всего мира, что нам готовят мощный удар, но мы не можем ничего сделать, чтобы его предотвратить.

— Значит, дело в деньгах? — произнесла Бакстер.

— Отчасти, — признал Уайльд, — но в первую очередь мы должны на сто процентов быть уверены, что подобное нападение действительно готовится. А пока мы не совсем уверены. Вместе с тем, даже считая уровень угрозы высоким, мы смогли предотвратить семь террористических атак, о которых общественность осведомлена, и неизмеримо больше тех, что так и остались тайной. На мой взгляд, старший инспектор, если бы готовилось нападение, так или иначе связанное с убийствами Азазеля…

— Они так не называются.

— …то мы наверняка что-то об этом знали.

Бакстер покачала головой и горько засмеялась.

Увидев на ее лице знакомое выражение, Руш поспешил вмешаться, пока она не наговорила сотрудникам МИ5 ничего лишнего:

— Неужели вы полагаете, что Таймс-сквер сровняли с землей через десять минут после бойни в церкви по чистой случайности?

— Конечно, нет! — вскинулся Уайльд. — Но почему вы не учитываете, что это нападение по своей сути могло быть незапланированным? Что злоумышленники осуществили его только потому, что все силы Департамента полиции Нью-Йорка были стянуты на месте чрезвычайного происшествия?

Бакстер с Рушем молчали.

— Эксперты ФБР уже установили, что в церкви использовались совсем другие взрывчатые вещества, чем в бомбах, сдетонировавших на улице. Да и вообще, теория о том, что Великобритания должна зеркально отражать США, вызывает большие сомнения: у нас совершено только два убийства, получивших широкую огласку как по эту, так и по ту сторону Атлантики. И даже вам придется признать, что бойня в церкви на Таймс-сквер с очень высокой долей вероятности стала заключительным аккордом.

Бакстер встала и направилась к выходу. Руш тоже двинулся за ней.

— Террористы уже объявились? — бросила она на ходу. — Кто-нибудь взял на себя ответственность за разрушения и гибель людей?

— Нет, — Уайльд бросил на коллегу гневный взгляд, — пока нет.

— Сказать вам почему? — спросила она, переступая порог. — Потому что это еще не конец.

— Кретины! — прошипела Бакстер, когда они вышли на Миллбанк-роуд.

На реке гулял холодный ветер, грозно выступала арка над входом в Темз-хаус.

Руш не слушал. Он внимательно читал на телефоне электронную почту.

— Один из убийц в церкви остался жив!

— Да ладно? Как ему это удалось?

— Очевидно, в момент взрыва он находился в каком-нибудь дальнем коридоре за сценой, далеко от эпицентра. Сейчас он в коме, но Леннокс настаивает, чтобы его привели в чувство, хотя врачи не велят.

— Молодец, — сказала Бакстер.

Начальницу из ФБР она не любила, но при этом знала, что Ванита никогда не пошла бы на столь решительный шаг. Делать трудный выбор было делом детективов, ее же функция сводилась к тому, чтобы потом приносить их в жертву.