— Какой милый штришок! — воскликнул он. — На этой красотке настоящая винтажная майка, выпущенная в рамках кампании «Освободите Волка». У меня тоже такая осталась. Только не надо на нее так смотреть, — тихо добавил он.

Волк подумал, что должен был предвидеть это заранее. В прошлом ему всегда становилось мерзко и противно, когда отвратительных, опасных преступников, за которыми он охотился, в первые же дни после вынесения им приговора о пожизненном заключении забрасывали письмами. Таких безголовых «подруг по переписке» можно описать без труда, это ничуть не сложнее, чем определить специфические черты характера при составлении психологического портрета убийцы. Как правило, это одинокие социопатки, зачастую долго подвергавшиеся насилию в семье и руководствующиеся мнимой уверенностью в том, что их никому не сломить и кроме них ни одна живая душа не сможет искоренить несправедливость, жертвой которой стали никем не понятые узники правовой системы.

Детектив знал, что эта странная забава получила распространение в Соединенных Штатах, где различные общественные организации активно призывают сограждан переписываться с тремя тысячами заключенных, ожидающих приведения в исполнение смертного приговора. Но в чем заключается привлекательность такого общения? Получить удовольствие, когда связь с другим человеком оборвется в трагической, киношной манере? Выполнить долг перед ближним своим, считая что такую возможность тебе дают сжатые временные рамки? Или просто стать частью чего-то более значительного и интересного, чем твоя собственная постылая жизнь?

Он был достаточно мудр и осмотрителен, чтобы не выражать свои взгляды открыто, а из страха пойти на поводу у политкорректности и впасть от этого в гнев всегда с негодованием воспринимал любые противоречивые истины и высказывания. Но вот что касается экзальтированных дамочек, то они никоим образом не сталкивались с результатами деяний преступников, с которыми переписывались. Это Волку приходилось смотреть в глаза злобным, порочным хищникам, не знавшим ни жалости, ни угрызений совести. Он нередко задавался вопросом: а сколько таких людей, явно не владеющих информацией, стали бы водить ручкой по бумаге, если бы им пришлось замарать ботинки в крови на месте преступления и обратиться со словами утешения к убитым горем родственникам жертв, повергнутым в траур стараниями «друзей», которым они усердно строчили послания?

— Ух ты, взгляни вот на эту! — воскликнул Финли.

Его слова прозвучали настолько восторженно, что несколько человек в офисе тут же повернули к ним головы.

Он протянул фотографию красивой блондинки лет двадцати, выряженной в маскарадный мундир полицейского. Волк, не в состоянии произнести ни звука, замер, глядя на фотографию, которая смотрелась бы куда уместнее на обложке какого-нибудь журнала для мужчин.

— Выбрось в корзину, — наконец произнес он, полагая, что ему с лихвой хватит и одной страдающей нарциссизмом социопатки.

— Так… юная мисс… из Брайтона… — читал Финли присланное по электронной почте письмо.

— В корзину, я тебе сказал! — заорал Волк. — Как мне посмотреть эту чертову запись?

Финли неохотно выбросил распечатки в корзину, взял пульт дистанционного управления и нажал кнопку.

— Если тебя через две недели убьют, ты будешь жалеть, что заставил меня это сделать, — проворчал он.

Волк пропустил его замечание мимо ушей и сосредоточил все внимание на большом телеэкране. Зернистая, скверного качества запись была сделана камерой, подвешенной высоко над площадкой компании «Комплит Фудс». Широкая двойная дверь была распахнута, чтобы она не закрывалась, ее подперли коробкой. На заднем плане разворачивалась унылая, монотонная картина, живописавшая низкооплачиваемый персонал, который совершал механические движения, грозившие вскоре обернуться нарушением функций конечностей вследствие постоянной физической нагрузки.

Внезапно в дверном проеме выросла фигура. Наверняка мужчина. По оценкам Эдмундса, измерившего высоту двери после просмотра записи, его рост составлял чуть больше шести футов. На нем был грязный фартук и перчатки, а на голове — сетка для волос. Он хоть и пришел с улицы, лицо его, как и у других рабочих, прикрывала маска. Шагал незнакомец уверенно и задержался лишь на мгновение, решая, в какую сторону идти. Потом на две минуты исчез из поля зрения за грудой готовых к отгрузке коробок. После чего вернулся обратно, прошел через ту же дверь и, никем не замеченный, растворился в ночи.

— Ну вот, лишь зря потратили время, — вздохнул Финли.

Волк попросил его отмотать обратно, и они остановились на лучшем кадре киллера, который только могла обеспечить сделанная с чрезвычайно низким разрешением запись. Детективы вгляделись в прикрытое маской лицо. Хотя техники впоследствии и вылижут файл, ничего нового это все равно не даст. Под маской для волос незнакомец, по всей видимости, был лыс или как минимум наголо обрит. Единственной отчетливо различимой деталью был фартук, забрызганный веществом, похожим на запекшуюся кровь.

Добраться до Нагиба Халида было практически невозможно, из чего следовало, что убийство спланировали самым тщательным образом. Поначалу Волк по ошибке предположил, что киллер расправился с ним до того, как занялся жертвами попроще, но теперь вопрос стоял по-другому: кто из пяти других пострадавших был расчленен на первом этапе и, главное, почему?

Понедельник, 30 июня 2014 года

6 часов 15 минут вечера