Вероятно, Соколов безо всяких раздумий зарядил бы изменщику в хлебальник. Друг, конечно, не из тех, кто машет кулаками по поводу и без, но импульсивности ему не занимать. Отчего-то я не сомневаюсь, что Тёма не оставил бы эту ситуацию просто так. Он бы непременно постарался заступиться за меня.

Ну а как быть мне? Не могу же я вцепится Диане в волосы? Не то чтобы мне этого не хотелось… Просто обстоятельства как-то не располагают. Мы находимся в приличном месте, откуда меня по-любому с позором вытурят. Да и перед Федом как-то неудобно. Что он обо мне подумает, если я сейчас драку затею?

– Может, подойти и устроить скандал? – озвучиваю предположение.

– А смысл? Что тебе это даст? – Осипов смотрит серьезно.

– Ну не знаю… Толкну обличительную речь, пристыжу наглецов.

– Бессмысленно взывать к совести тех, кого у нее нет, – резонно замечает он. – Если люди решились на такой поступок, то вряд ли их волнуют вопросы морали.

Он прав, черт возьми, прав! Ни Орлову, ни уж тем более Зацепина я не могу назвать высоконравственными людьми. Они оба легкие, поверхностные и явно необремененные такой тяжелой ношей, как совесть. Что толку, если я сейчас начну вопить и бить посуду? Только понапрасну идиоткой себя выставляю.

– Тогда я их сфоткаю и скину снимок Соколову, – достаю телефон и направляю камеру на парочку, которая уже не целуется, а просто нежно обнимается. – Пусть сам решает, что со всем этим делать.

– Ты правда думаешь, это хороший вариант? – с сомнением тянет Фед.

– А почему нет? – сделав пару кадров, опускаю мобильник.

– Ну ты представь, каково твоему другу будет получить эту информацию. Да еще и от тебя.

– Но он же должен знать правду! – выдаю с отчаянием.

– Ему будет больно, Вась. Ты готова взять на себя ответственность за его боль? – парень слегка щурится, будто сканируя меня. – Если да, то вперед.

Я замираю в сводящей с ума нерешительности. В определенном смысле Осипов снова прав. Я сейчас вывалю на Соколова ушат дерьма, а дальше что? Что ему с этим делать? Он ведь далеко, на чертовом Сахалине. Домой приехать не может. Ему там одиноко, холодно, и, возможно, единственное, что его греет, – это мысли о Диане. Могу ли я лишить Тему радужных надежд? Могу ли сказать, что любимая девушка его больше не ждет? Не будет ли это эгоистично с моей стороны?

– Откуда ты такой умный? – интересуюсь ворчливо. – Я ведь и правда о чувствах друга не подумала… Просто разозлилась жутко!

– Эмоции в таких делах не лучший советчик, – отодвинув тарелку, Фед принимается за кофе. – Нужно все как следует обдумать. Взвесить все за и против.

– И что ты предлагаешь? Просто промолчать?

Я знаю Осипова всего-ничего, но неожиданно ловлю себя на мысли, что мне отнюдь небезразлично его мнение. Ведь нельзя не признать, что этот парень рассуждает здраво.

– По крайней мере, до тех пор, пока твой друг не вернется на гражданку, – помолчав, отвечает он. – А дальше – смотреть по ситуации.

– То есть… Если бы ты был на его месте..? – робко начинаю я.

– Да. Я бы не хотел ничего знать, – Фед понимает меня с полуслова. – Пусть парень спокойно дослужит. А на этих предателей, – он пренебрежительно кивает в сторону Зацепина и Орловой, – у тебя уже есть компромат.

Глава 45. Осень 2018

Лето, как всегда, пролетает незаметно. Казалось бы, мы только-только открыли дачный сезон, только вкусили прелесть длинного светового дня, и тут раз – уже холодает. Ветер становится колючим, солнце все чаще прячется за тучи, а деревья плавно меняют сочную зелень на медно-рыжие наряды.

Сентябрь, единственный сносный осенний месяц, тоже проносится за мгновенье. Увлеченная институтскими хлопотами, я его почти не замечаю. Ведь отныне я состою в студсовете и руковожу коллегией художников! А когда пыль суеты потихоньку оседает и жизнь становится более-менее размеренной, на дворе уже царствует октябрь.

Долгожданный звонок с пары выдергивает меня из полудремотного состояния, и я даже слегка вздрагиваю. Под конец дня веки неизбежно слипаются. Вероятно, так сказывается ночной недосып. Я ложусь слишком поздно и из-за этого весь день ощущаю себя сонной мухой.

Надо срочно менять режим дня и становится жаворонком! Вот, как Фед, например. По его словам, он ложится в постель в десять вечера. А в десять тридцать уже вовсю видит сны. А вот я – совсем другое дело. Шлондаюсь до двенадцати, а то и до часу, а потом поутру глаза разодрать не могу.

– Прогуляемся? – собирая вещи в рюкзак, Осипов кидает на меня беглый взгляд.

– Сегодня никак, – отказываюсь я. – Друг из армии возвращается. Помнишь, я тебе про него рассказывала?

– Неужели уже сегодня?