Создателя царских гробниц обосновались в Дейр эль-Медине. Название этого места по-египетски значит «место Правды», «место гармонии». Мастеров никогда не было очень много — всего тридцать-пятьдесят человек. Они подчинялись непосредственно самому царю и визирю. Точно установлено их существование в правление XIX и XX династий. Но «цех» ремесленников, несомненно, начал работать уже при XVIII династии. Он представлял собой коллегию посвященных, правила жизни которой сходны с уложением других общин строителей.

* * *

Счастливое царствование, годы мира и спокойствия, красота цивилизации, воплощенная в храме Дейр эль-Бахри — таков итог трудов Хатшепсут, и итог этот благотворен. Но вдали уже слышится звон оружия. Это пришло время Тутмоса III.

Глава X

ТУТМОС III, ЕГИПЕТСКИЙ НАПОЛЕОН

Судьба предначертала юному сыну Тутмоса II Тутмосу III царский венец. Но он был царем только поминально, а реальная власть принадлежала его тетке Хатшепсут. И все же его права были недвусмысленно засвидетельствованы. Сам Амон отдал ему свое предпочтение. Когда юноша находился в Карвакском храме, бог сошел со своего места и направился к нему. Он узнал Тутмоса, остановился перед ним и назвал царем. Предсказание оракула невозможно опровергнуть. Но надпись, которая сообщает эти факты, датируется сорока годами позднее того момента, когда Тутмос III пришел к власти. Как и Хатшепсут, он узаконил свое восшествие на престол, приписав ему неопровержимое религиозное обоснование. И снова оно зиждилось на прямом вмешательстве Амона.

В течение блистательного царствования Хатшепсут Тутмос III оставался в тени. Утверждения, что он находился в это время в темнице, не более чем фантазия. Воспитанный во дворце, он употребил эти долгие годы, чтобы приготовиться к царскому ремеслу, никогда не оставляя надежды стать правителем. Официально он считался фараоном почти четверть века, но обрел реальные права монарха только в 1468 г. до н. э.

Он быстро наверстал потерянное время. Его визирь говорит о нем: «Царь ведает все, что происходит. Нет такого затруднения, которое он не смог бы преодолеть, нет ничего такого, чего бы он не довел до благополучного конца». Факты подтверждают, что высокий сановник не ошибался.

* * *

Сам бог Сетх учил Тутмоса III стрелять из лука. Этому охотно веришь, когда речь идет о воинской доблести самого победоносного царя египетской истории, прозванного даже «египетским Наполеоном»[86]. При изучении мумии Тутмоса III, которую нашли разломанной на три части, но восстановленной жрецами и спасенной от уничтожения, обнаружилось, что Тутмос III был человеком среднего роста и заурядного телосложения. Когда он занял трон, азиатская опасность стала уже реальной и неизбежной. Политика невмешательства, проводимая Хатшепсут, хотя и сохранила мир, но не помешала митаннийцам создать коалицию против Египта, страны процветающей и соблазнительной своими богатствами. Митанни собрала под своими знаменами вождей мятежных племен и кланов, которым до этого редко удавалось прийти к согласию. Союз возглавил царь Кадеша[87].

Тутмос III начал долгую войну против азиатов. Чтобы утвердить владычество Египта, ему пришлось совершить семнадцать походов. По правде сказать, они имели различное значение. Одни были сражениями, другие представляли собой просто инспекционные поездки. Своего рода военный дневник, или то, что называют «Анналами» Тутмоса III, начертан на стенах храма в Карнаке.

Впервые фараон выступил в поход на двадцать втором — двадцать третьем году официального царствования, то есть на первом и втором годах фактического правления. Прошло совсем немного времени после смерти Хатшепсут, а царь уже начал свою победоносную внешнюю политику. Итак, на восьмом месяце двадцать второго года правления Тутмос III по приказу своего отца Амона-Ра отправляется в Азию, чтобы расширить границы Египта и побить презренных врагов. Дней через десять он добирается до города Газа — и овладевает им в день годовщины своею вступления на трон. Поход продолжается. Войске дошли до Ихема, где состоялся военный совет. Царь Кадеша и его союзники собрались в городе-крепости Мегиддо. В этот город вели три дороги. Две были широки и легкодоступны, третья, лежащая между ними, узка и неудобна. Воинам пришлось бы идти по ней гуськом. Если враг устроят здесь засаду, все египетское войско будет уничтожено. Советники фараона взывали к осторожности, говоря, что не стоит идти по средней дороге. Но царь придерживался иною мнения, нежели штаб. Этот путь казался ему самым коротким. Фараон сказал: «Клянусь, как любит меня Ра, как жалует меня мой отец Амон, как молодо [дышит] мой нос жизнью и счастьем, Мое Величество пойдет по пути тому. Никто не может сказать, что фараона страшат опасности». Советники покорились воле властелина скрепя сердце. «Слуга должен последовать за своим владыкой» — таково было их решение.

Впереди войска несут символ Амона. Во главе идет Тутмос, его боевая колесница сверкает золотом. За ним в затылок друг другу, воин за воином движется по узкому проходу армия. На лицах написана тревога, во никто не отступает. Когда все миновали теснину, Тутмос понял, что выиграл. Враги, разумеется, поставили заслоны, но на двух других направлениях.

Египетское войско, выйдя из ущелья, развертывается в долине Мегиддо. Царь дает войску отдохнуть перед броском на юг, к крепости, перед которой к семи часам вечера разобьют лагерь. Воинам велят готовиться к сражению, которое должно состояться на следующее утро. Предстояла жестокая битва. Под союзные знамена собралось более трехсот князей Сирии и Палестины. Сражение, однако, было дано только через несколько дней. Причины задержки неизвестны. Вполне вероятно, что в самом начале схватки союзники проделали такой военный маневр, что солнце било египтянам прямо в глаза. Тутмос III, умелый тактик, в этих неблагоприятных условиях прекращает атаку и вводит противника в заблуждение, переместив войска. Это позволяет ему внезапно проникнуть в Мегиддо. Фараон на золотой колеснице подобен богу. Его охраняют Хор и Монту. В пылу сражения он бьется в самой гуще своей армии, не щадит себя, вдохновляет воинов своей отвагой. Между тем множество врагов укрывается в крепости, и египтяне осаждают ее.

Египетские тексты трактуют результат военных действии как полную победу. Но, учитывая стратегию, принятую Тутмосом III, возникает вопрос, а не избежал ли он сражения? Начинается долгая семимесячная осада. Царь хочет, чтобы крепость сложила оружие, ибо «овладеть Мегиддо — это значит взять тысячу городов». В цитадели заперлись почти все князья, правившие в городах Сирии и Палестины. На рельефах Карнакского храма каждый побежденный город изображается пленником со связанными за спиной руками. Их не менее трехсот пятидесяти. В осажденной крепости начался голод, и коалиции пришлось сдаться. Примечательны трофеи похода. Речь идет о более чем девятистах колесницах, двух тысячах лошадей в большом количестве драгоценных металлов, обогативших египетскую казну. Вероятно, царь не казнил азиатских князей, а лишь сурово предостерег их и отослал восвояси.

После этого большого успеха Тутмос III не бездействует. Он понимает, что один блестящий удар дает немного, что коалиция неизбежно возродится. Поэтому его следующие кампании направлены на дальнейшее завоевание Сиро-Палестинских территорий. Военная оккупация сопровождается экономическим подчинением. Богатые земли Сирин разделяются на районы. Каждый год царь сам приезжает в покоренные страны и взимает налоги. Власть Египта проявляется сдержанно, но неизменно присутствует. Фараон привозит из своих экспедиции растения и животных, которых нет в Египте. Они будут воспроизведены в рельефах знаменитого «ботанического сада» в Карнаке.