Есть еще один храм, который, судя по развалинам, ничуть не уступал красотой Луксору. Речь идет о Судьбе, построенном у третьего порога Нила среди Нубийской пустыни. Здесь также использован типовой план с обычным расположением пилонов, дворов, колонного зала с двадцатью четырьмя колоннами и святилища. Помимо изящества, свойственного всем постройкам Аменхотепа III, Сульб обладает большим своеобразием. Его убранство дает важные ключи к пониманию праздника сед, церемонии обновления сил фараона. Брэстед сравнивал это труднодоступное святилище, гордо возвышавшееся среди пустыни, с Парфеноном. Недалеко от Сульба, египетское название которого означает «появляющийся в истине», Аменхотеп III воздвиг храм в Седэнге для культа своей супруги царицы Тэйе.

На стеле в Британском музее изображен Аменхотеп III, сидящий перед столом с пищей. Он улыбается, но кажется старым, погрузневшим, усталым. Его тело обрюзгло. Славные труды закончены, а будущее тревожно. Опасность со стороны хеттов не предотвращена. Все будет зависеть от характера фараона, что унаследует старому царю. И все же благодаря Аменхотепу III в Египте царило спокойствие. Разве люди, когда он царствовал, не наслаждались прелестью садов, храмов и своих жилищ, свежестью тени и северным ветром, прудами, окруженными деревьями и заросшими белыми и розовыми лотосами? Разве не вкусили они чудесных даров полей, разве не делили их с друзьями? Разве не были но воле богов воздвигнуты храмы?

Время подтвердило, что владычество Аменхотепа III было царством света — не ослепляющего, режущего глаз, но живительного, теплого света истинного мира, хладевшего умами людей и всем государством.

Глава XIV

ЭХНАТОН-ЕРЕТИК

В правление Аменхотепа IV (Эхнатона) Египту довелось пережить странные события. Продолжались они семнадцать лет — с 1364 по 1347 г. до н. э. Это царствование знаменует разрыв в плавном течении исторического развития Египта. Вознесенный на вершину славы одними, почитавшийся умалишенным другими, Эхнатон — фигура необычайная, исключительная. Он сменил собственное имя, изменил религиозные традиции, создал новую столицу и стремился сформировать новое общество. Его внутренние искания не превратили его в бесплодного мистика; он сумел претворить в жизнь свои видения, действуя именем данной ему царской власти.

Искусство эпохи Эхнатона ярко выделяется на фоне творений эпох других фараонов. Оно производит огромное впечатление на современных эстетов. Много говорили об искажениях формы, излишествах, о порою исступленном экспрессионизме.

Египтолог Артур Вейгал тем не менее рисует идиллический портрет Эхнатона: «Уже три тысячи лет он дает нам пример того, каким должен быть супруг, отец, честный человек; он показал, что должен чувствовать поэт, в чем наставлять проповедник, чего добиваться художник, во что верить ученый и что думать философ. Как и другие великие учителя, он всем пожертвовал ради своих убеждений. Увы! Его собственная жизнь доказала, до какой степени его принципы были нежизненны». Таков романтический портрет Эхнатона, украшенного всеми добродетелями, одинокого в этом слишком жестоком мире. Некоторые египтологи в противовес этой характеристике задаются вопросом: а не был ли Эхнатон рабом какого-то физического недостатка? Александр Морэ пишет: «Он похож на невысокого подростка хрупкого телосложения, с округлыми женоподобными формами. Ваятели того времени верно передали это тело гермафродита с выступающими грудями, слишком широкими бедрами, слишком полными ляжками. Оно оставляет впечатление двусмысленности и болезненности. Не менее примечательна голова с чрезмерно мягким овалом лица, слегка раскосым разрезом глаз, мягким рисунком длинного тонкого носа, выпуклостью нижней выступающей губы, вытянутым черепом и покатым лбом. Она склонена, будто шея слишком слаба, чтобы ее держать». Так где же грань между идеалистом-мистиком и душевнобольным? Некоторые без колебаний пересекают ее, называют даже болезнь, которой страдал царь, — «синдром Фрелиха», тяжкий сексуальный недуг. Великий Мариэтт считал Эхнатона оскопленным пленником, приведенным египетским войском из Нубии. Лефевр задается вопросом, не был ли Эхнатон переодетой женщиной.

Как в свое, так и в наше время Эхнатон разжигает страсти. Тем не менее, как ни скромен фрагмент статуэтки шести сантиметров высотой из Брюссельского музея, он прекрасно воссоздает его лицо. И какое спокойствие, какой внутренний свет исходит от него! Ни малейших признаков ненормальности, никакой деформации. Это один из лучших портретов в египетском искусстве, где молодость сливается с глубиной натуры, а обостренная чувствительность соединяется с задумчивостью. Несомненно, Эхнатон был человеком, состоящим из контрастов и противоречий. Но возможно, ему удалось слиться с превозносимым им светом благодаря текстам, посвященным им богу Атону.

Источники, датируемые царствованием Эхнатона, довольно многочисленны, но собственно исторических материалов мало. Поэтому многие стороны этой тревожной эпохи все еще остаются неясными.

По общему мнению, Аменхотеп IV — Эхнатон — сын Аменхотепа III и Тэйе. Детство и юность он провел в пышном фиванском дворце в Мальгатте. В основе воспитания будущего фараона лежало развитие как умственных, так и физических его качеств. Что касается обучения «физической культуре», то юноша как будто не проявлял особого интереса ни к охоте, ни к искусству владения оружием. Зато он впитал ту особую, неповторимую духовную атмосферу, которой двор был по многом обязан творческой энергии мастера Аменхотепа, сына Хапу. Последний, в силу воспитания и по роду своего искусства, не очень жаловал пустых мечтателей. Он держал Эхнатона в строгости и, как и отец царевича, уделял особое внимание его священным обязанностям, неотделимым от царского долга.

Наклонности будущего монарха к мистике должны были скоро обнаружиться. Но ученые все еще спорят, оказали ли на него влияние Аменхотеп III и некоторые другие мудрецы. Нельзя отрицать, что эта эпоха отмечена относительно «открытой» религией, где солярные культы занимали наряду с поклонением Амону такое место, что ими невозможно пренебречь. Создался благоприятный интеллектуальный климат для разума, готового признать свет главной «божественной субстанцией».

Аменхотеп IV взошел на престол в 1364 г. до н. э. в возрасте пятнадцати лет. Вероятно, он уже был женат на Нефертити, имя которой означает «Прекрасная пришла». Известно, что она была чистокровной египтянкой. Новый царь, однако, должен был жениться на наследной царевне. Можно ли говорить о браке по любви между двумя юными созданиями? Мало вероятно. Союз заключили властители Египта, но в нем должна была родиться истинная страсть двух исключительных существ.

Иногда предполагали, что Нефертити — дочь Аменхотепа III. Но нет решительно никаких доказательств, подкрепляющих такую гипотезу. Она никогда не носила титула «дочь царя». В действительности Нефертити принадлежала к роду одного из великих вельмож двора.

Церемония коронации в Фивах — это повод для грандиозного празднества. Отовсюду стекаются дары. Египет силен. Вот яркий пример: фараон поддерживает прекрасные отношения с царем Кипра, и тот присылает ему в качестве поздравительного подарка очень дорогую священную вазу. Но взамен требует тканей, золоченую колесницу, сосудов и других вещей, упоминая о кораблях, курсирующих между двумя странами для торговых перевозок.