Девочка умылась, почистила зубы и присоединилась к завтраку.

– Как тебе наша гостья? Не доставляет проблем? – спросил Марк.

«Мудила» - подумала девушка.

– Нет, вовсе нет! Она замечательный человек. Немного грубая, невоспитанная и злобная, но всё ещё хороший человек. А ещё чувственная и застенчивая. Она нам очень благодарна и совсем не ожидала такой заботы от незнакомцев.

– Чего?! – не удержалась и выпалила она. Девчонка говорила по фактам и чистую правду. Причём некоторое она просто не могла знать.

– Ха-ха! – выпалил мужчина. – Что, удивила тебя моя племяшка? Она у нас эмпат – чувствует всё и видит каждого насквозь.

Мужчина был несравненно горд за свою племянницу. Картина того, как инвалид-колясочник выпячивает грудь вперёд, хвастаясь человеком, как своей собственностью, выглядела не столько жалко, а сколько забавно. Райя скрестила руки и закатила глаза.

– Зато честно.

Алиса заметно притихла и как-то слишком робко принималась за еду. Она поняла, что копалась совсем не в том человеке. Да и кому может понравится подобное? Ей стало стыдно. Девушка это заметила и добавила:

– Без обид.

Она встала из-за стола.

– Спасибо за еду. Я пойду к себе в комнату.

– Эй, куда? А как же раны? – забеспокоилась девочка.

– Всё нормально. Ладно?

Девушка вышла, не дожидаясь ответа. По пути на глаза попалась туалетная комната, в которой она сразу и заперлась. Она припала к белоснежной раковине и стала пить, черпая ладонями ржавую, ледяную воду. Посмотрев на свои руки, на неё нахлынули воспоминания. Ладони были исполосованы шрамами, разной степени глубины, каждый казанок среднего пальца был безжалостно выбит и отдавал едва багровым цветом. Жизнь в трущобах, конфликты с отцом, приступы мазохизма.

«Ах, вот было время. Как в той книжке было написано? «Шрамы – летопись нашей жизни.»»

Райя подняла взгляд на зеркало. Эта картина была настолько ей сейчас ненавистна, что в порыве злости она стала с силой намывать лицо, сдирая пластыри и вскрывая редкие, незажившие раны. Наблюдая за плавно стекающей из них кровью, девушка смогла прийти в себя.

«Так, ладно. Я живая. Это победа. Почти здорова и сыта. Это определённо победа.
– она зажмурила глаза. – А дальше-то что? Куда идти и что делать?
– ответом та же кровь. – Несколько дней на отдых и заживление ран. Заодно подружиться с семейкой. Может расскажут чего полезного или ещё как помогут, а потом на все четыре стороны.
– она сделала мысленную паузу. – «Господи, ну и план. Ничего по лучше придумать не смогла?
– спрашивала она у себя, глядя в глаза отражению. – Ладно-ладно, может всё-таки сделать как сказал тот мужик? Заодно и деньги появятся, и знакомые какие-никакие. Да, точно. Сделаю, как просит… Рассуждаю как быдло. Хоть бы чуть-чуть была бы благодарна этим людям… Ладно, сделаю по ситуации, но в долгу не останусь.
– убеждала она себя.»

Закончив «интеллектуальный» монолог, девушка промыла открытые раны на лице и сняла часть повязок с рук – на удивление, почти всё зажило, даже самые глубокие и страшные ранения.

«Везунчик.»

Уже в «своей» комнате, девушка упала на кровать, растопырив руки в стороны и сразу об этом пожалела. Шипя от боли, она схватилась за бок, пытаясь силой воли заглушить боль.

«Тупица.»

Через мгновение она стала отступать и теперь девушка просто пялила в потолок, ни о чём не думая. И как на зло, в дверь постучали.

– Да-да.

– Рай?

После этого слова было сразу понятно, кто пришёл.

– Открыто.

– Ты в порядке?

– Да.

– Не правда же.

– Раскусила. Нет.

– Хочешь поговорить?

– Нет.

Девочка молча вошла в комнату, аккуратно закрыв дверь, и села рядом на кровать.

– Когда мне плохо, я разговариваю сама с собой, чтобы спросить кого-нибудь о том, что меня волнует. Я отвечаю, и мне становится легче. Больше от того, что кому-то на тебя не всё равно.

Эти слова зацепили девушку за что-то потаённое.

– Тебе ведь больше некуда идти, да? У тебя по глазам всё видно. Ты боишься, хочешь куда-то всё время бежать, разбрасывая по пути то, что осталось за душой. Однажды, ты так потеряешься.

Девушка посмотрела на неё. В глазах ребёнка не оставалось ничего детского. Ни былой радости, ни наивности и доброты. Этот взгляд мог напугать кого угодно, но сейчас почему-то манил за собой.

– Я сама этого добилась. Сама сбежала, сама позволила себя ранить. Если бы я не хотела, то не оказалась бы здесь, не смотрела бы смерти в глаза. Я расплачиваюсь за свою собственную волю и ни о чём не жалею. – отвечала девушка.

– Тогда почему у тебя «гаснут» глаза?

– Потому что я так решила. Они погаснут, чтобы никто не видел их огня. Чтобы я сама решала, кому их показывать.

Весь этот диалог выглядел пугающе странным. Люди такого возраста в здравом уме так не выражаются, насколько бы они мудрыми не были.

– Я рада. – взгляд девочки снова приобрёл человеческие черты.

Райя покачала головой, чтобы прийти в себя и отвернулась.

– Ты пойдёшь со мной?

Она повернулась обратно.

– Куда?