– Это уже не наше дело, я этому в халате из департамента так и сказала, – поведала хранительница с крыши.
– А у моего флинта теперь есть постояннaя работа.

– Из департамента распределений? – удивился Костя.
– Зачем им к тебе приходить?

– Ну, просто расспрашивали, что тут и как, - хранительница потерла одну пухлую ногу об другую.
– Про знакомых Юлькиных и хранительницы ее, Лидки, поспрашивали. Да только я ведь их плохо знала… И еще они сказали… - хранительница вспоминающе возвела очи к небу, - сказали…

– Что?!

– Ах, да! – встрепенулась она. – Они сказали об этом не болтать.

– Ну, это они наверное несерьезно, – насмешливо заметил Вася и переглянулся с Костей слегка озадаченно. Но тут Аня пошла дальше, на ходу пряча в сумочку сигареты, и Костя, махнув рукой на прощанье, кинулся за ней,тут же забыв о представившейся порождающей. Сейчас ему было не до нее – все мысли сосредоточились на якобы израильской бандероли,и он отвлекся от них только однажды, завидев впереди рыжего безымянного знакомого, шагающего с повседневным угрюмым выражением лица.

– Что,так и не согнал?

– Да пошел ты!

Костя оглянулся вcлед уходящему рыжему хранителю и его флинту, лохматая неряшливая кшуха на плече которого казалась уже огромной. Какой-то парень прошел мимо них, глядя предельно равнодушно, и флинт рыжего обернулся. Костя заметил на его лице горестное недоумение.

– Двое могли бы ее скинуть… - пробормотал он.
– Но двoих никогда не будет… Почта, Аня. Сворачивай!

Его флинт, ещё немного поупиравшись, все же свернул к короткой лестнице и сердито застучал каблуками по ступенькам. Поднявшись следом, Костя подвергся придирчивому осмотру со стороны почтового персонала и двух времянщиков. Не отвлекаясь на прочих хранителей, он отстоял с Аней короткую oчередь и вместе с ней отошел к стoлу, разглядывая аккуратный коричневый сверток, размером с обычную книжку и украшенный марками с надменным лицом какого-то господина фиолетового цвета.

– Не здесь! – прошипел он, когда Аня потянулась к веревке. – Только не здесь!

Перебороть женское любопытство практически невозможно, но и тут Косте удалось добиться своего,и в конце концов ?ня спрятала бандероль в пакет и вышла на улицу.

Сегодня ему не особенно хотелось встречать Тимку – Косте было не до болтовни творческой личности, а ссориться с ним желания не было, и он попробовал придумать какую-нибудь вежливую отговорку, что бы художник шел своей дорогой без него. Но это не понадобилось. Стоявший на остановке Тимка был непривычно молчалив и, едва-едва ответив на приветствие, устремил взор куда-то вдаль и не раскрывал рта до тех пор, пока Костя сам не выдержал:

– Ты чего?

Художник неопределенно пожал плечами.

– Да ничего.

– Ладно, - Костя шагнул за бордюр, начав было высматривать автобус, но тут же повернулся.
– Серьезно?

На этот раз Тимка вообще ничего не ответил. Денисов заметил, чтo неизменный плащ художника, с длиной которого тот обычно перебарщивал, сегодня похож на жалкую пелеринку, а прочая одежда представлена настолько хаотично, словно Тимка был мальком-перводневкой. О чем бы ни думал художник, стоя перед зеркалом, но только не о своем внешнем виде. Костя осмотрелся – Сергея на остановке сегодня не было.

– На Шевченко кто-нибудь едет?! – заорал во все горло какой-то хранитель в махровом халате, выскочив на обочину.
– Эй, народ, на Шевченко подбросьте!

Из од?ой из прoезжавших машин призывно махнули рукой, и хранитель бодро запрыгал к ней сквозь транспортный поток. На остановку с лязгом и грохотом прибыл троллейбус, на крыше которого происходила масштабная драка,и из окон и распахнувшихся дверей,толкаясь, повалили флинты, хранители и домашние питомцы, ведшие себя более дисциплинировано, чем их хозяева. Когда между створками кое-как протиснулась рыжая корова, слегка придавив отстающих, Тимка задумчиво констатировал:

– По-моему, все как обычно.

– Ну да, - отозвался Костя, перенеся все свое внимание на Аню и ее сумку. – У тебя что – проблемы?

– Нет, – решительно ответил Тимка. – То есть… Честно гoворя, я не знаю. По-моему, все хорошо. Даже слишком хорошо. И бабка эта из первого подъезда…

– Какая ещё бабка?

– Да неважно. Просто я… ведь нехорошо было так думать. Я ведь сам всегда был против этого, и тебе говорил, когда ты… а на самом деле я ведь этого хотел.

– Если хочешь, чтоб я начал тебя понимать…

– Не уверен, - Тимка мрачно посмотрел туда, где в окружении подружек и «гарпий» хихикала его сестренка. – Это… просто нехорошие предчувствия.

– А у тебя были нехорошие предчувствия перед тем, как ты решил, что круче цементовоза?

Тимка посмотрел на него оскорбленно.

– Да я…

– Знаешь, не хочешь – не говори! – разозлился Костя.
– У меня своих проблем выше крыши! И они чертовски реальны, в отличие от твоих каких-то там предчувствий!

– Они связаны с тем, что тогда случилось возле магазина?